Перевалившись за перила, скулю от агонизирующей боли во всем теле. Точно после свидания с садистом-Эриком, только здесь в роли палачей – мокрый снег и пронизывающий ветер.

Мне остался последний рубеж – хлипкая дверь в здание. Судя по полотну, ею давно не пользовались. Значит, замок заржавел, а волокнистая плита самой створки прогнила. Снизу схватилась плесенью и покрылась солевыми разводами.

Места почти нет. Шаг до створки.

Собираю в кулак остатки сил.

У меня получится.

Делаю резкий выпад, вколачиваюсь в дверь плечом.

Острая резь пронзает тело от сустава к суставу, запутывается в ключицах.

Без сил оседаю на пол.

Дверь не поддалась.

Я не сдамся! Я ведь не сдамся… Хочется плакать, хотя много не надо – глаза нещадно слезятся. Нос свербит от пряных ароматов. Напоминаю себе, что у меня только один выход – попасть в здание. С этого балкончика другим путем я уже не выберусь.

Цепляясь за перила поднимаюсь. Еще один рывок. Новая вспышка боли. Дверь на месте, но я четко расслышала треск, и поверхность щита как будто слегка прогнулась. Кажется? Плевать! Надо продолжать, если я собираюсь выжить и отомстить Эрику.

Ярость прибавляет сил. Откуда-то подтягиваются резервы, о которых я, кажется, даже не подозревала.

Раз на десятый почти влетаю в здание на выбитом куске двери. Проскальзываю по пыльному полу, как на скейте, и останавливаюсь в футе от стены. Оказываюсь под самой крышей. Невыносимо грязно. Повсюду голубиные гнезда, перья, жухлая листва и тонны паутины. Отличное местечко!

Обживаться буду позже. Сейчас нужно восстановиться.

Собираюсь с духом и перекатываюсь с куска двери на пол. С огромными усилиями поднимаю лохматый стружкой шмат щита, волоку к пробоине в двери и кое-как прилаживаю на место. Встает и даже держится торчащими щепками! Живительное тепло сразу обволакивает продрогшее тело. Принимаюсь снимать с себя мокрую одежду. Сейчас теплее будет без нее.

Босиком двигаюсь к согревающему воздух источнику и обнаруживаю несколько широченных труб, входящих в перекрытие снизу и спустя пару десятков футов снова исчезающее под полом. Раскладываю на них одежду. Сворачиваюсь калачиком рядом прямо на грязнющем полу. Не привыкать. В темнице у Эрика бывало и похуже. Вырубаюсь мгновенно. Даже перечная вонь уже не кажется большой проблемой. Наконец можно расслабиться.

Эрик

Разговор с Лесли, на удивление, проходит легко. Я полагал, он будет гораздо больше сопротивляться, подороже продаст свою благосклонность. Похоже, чертовому людскому Институту живой чистокровный волк более ценен, чем какая-то полукровка. Все в выигрыше. Я покараю предателя, Лесли передаст оборотня вивисекторам, а поганец докторишка… Не знаю и не хочу знать, что они будут с ним делать.

– О чем ты думал, Густав? – повесив трубку, спрашиваю уже ради интереса. – Зачем сорвал сделку с ведьмами?

Он поднимает на меня коровьи глаза. Беззвучно шевелит губами, словно проговаривает ответ про себя. Зверею мгновенно. Никто не смеет игнорировать мои вопросы!

– Отвечай! – со всего размаху впечатываю ладонь в решетку.

Металл отзывается лязгающим грохотом. Густав вздрагивает всем телом, сжимается и будто очухивается.

– Из сострадания, Эрик. Это было спонтанное решение, – бросает бесцветным голосом. Скрещивает руки на груди, прибавляет досады в голосе: – Я больше не мог смотреть, как ты издеваешься над ней.

Сострадание! Чертов идиот! Распустил нюни о какой-то полукровке! Гнить тебе на разделочном столе, предатель!

– Глупый, глупый Густав, – добродушно улыбаюсь. – Куриные мозги! Не подумал, что в лазарете могут быть камеры? Это ж надо было так подставиться, и ради чего…

Док опускает голову. Отлично понимает, что проиграл. Но я еще не вбил в крышку его гроба последний гвоздь. Подожди, поганец, сейчас будет самая мякотка!

– И знаешь, что забавнее всего. Ты предал меня, но все равно не смог ничего изменить! – смеюсь в голос. Густав вскидывает на меня затравленный взгляд. – Мы мгновенно вычислили, на каком фургоне она уехала. Только человек не учуял бы волка в кузове. Скам уже идет по следу и скоро вернет беглянку домой. Думаю, до воскресенья твои ребята успеют восстановить ее после грядущего наказания.

С упоением наблюдаю, как по лицу Густава ползут оттенки отчаяния. Он своими глазами увидит, чего полукровке будет стоить его идиотское сострадание.

Возвращаюсь за стол. Внутри все еще бурлит гнев, но сейчас я уже в состоянии его сдерживать. Осталось только вернуть девчонку, и тогда клан Серебристых волков будет в шоколаде. Оказавшись во главе Совета Побережья, я поставлю наших на лидирующие посты, потесню Белых и начну давить мелкие кланы, чтобы потом взять их под свою эгиду. Я стану самым могущественным альфой на всем побережье, а потом и в стране.