Билл хотел было встать, но тут циновка словно хрюкнула и заерзала по полу. Он мгновенно откатился в сторону – что было вполне естественно, – прижался спиной к стене и выпучил глаза. Циновка уселась и оказалась куки, большим мохнатым зверем, представителем народа с интеллектом от умеренного до среднего, промышляющего космическим пиратством (общеизвестно, что пират – профессия, доступная всем, кого не заботят оценки в дипломах и экзамены при приеме на службу).

– Привет, – сказал Билл. Это прозвучало достаточно банально, но стоит ли упрекать человека, который столько за последнее время пережил, в отсутствии воображения? – Как дела?

Куки ответил на своем родном примитивном языке, состоящем сплошь из рычания и пронзительного воя. Транслятор Билла, слегка пострадавший в переделках, однако худо-бедно продолжавший работать, перевел его ответ как: «Елки-палки, босс, куки дела дерьмово. Ты есть не видеть мой хозяин, зовут Хэм Дуо?»

– Вообще-то, – отозвался Билл, – я прилетел на его корабле.

Куки сел прямо. Даже сидя, он был выше Билла на целую голову.

– Ну и ну! А где он?

– Я и сам хотел бы узнать. Мы спешили тебе на выручку, и тут нас подстрелили свингли.

– Драконье дерьмо! – сердито прорычал куки. – Сколько раз моя говорить Хэм: пользуйся камуфляж. Звездолет выглядеть здоровый метеорит. Шикарная штучка! А он твердит свое, не слушать дикарь-куки с мозгом, как у мусородробилка. И где он теперь?

– Мне известно не больше твоего. Когда корабль врезался в землю, я отрубился, – проговорил Билл. – Понятия не имею, где твой Хэм. Иллирию ты, наверно, не видел?

– Ты о чем? – справился Жвачка. Так его звали, хотите – верьте, хотите – нет. У куки весьма странные имена. Жвачка, Жрачка, Ждачка и тому подобное.

– О ком-то. То бишь о чем-то. Тьфу, запутался! О чинджере, который похож на зеленую ящерицу длиной семь дюймов с четырьмя лапами. Его нельзя не заметить. Так вот, у него, мягко выражаясь, не все в порядке с головой. Слишком много поменял тел.

– А! Может, цурихианин?

– Ты встречался с цурихианами?

– Было дело. Дерутся что надо. Давно, в другой раз.

– Что с нами будет? – спросил Билл.

– Кажется, помирать как пить дать, – мрачно откликнулся Жвачка. – Тут пиратов не любить-мучить-убивать. Они все еще злиться на моя и Хэм. Мы грабить их город, клингиан, стащить сокровища. Моя попасться – хо-хо, твоя тоже!

– Спасибо за сочувствие. Если не секрет, как они поймали такого гиганта мысли?

– Сетка, смазанная мед, – застенчиво объяснил Жвачка. – Мы, куки, есть глуповатый. Ловиться на старый трюк.

– А ты знаешь, что они с тобой сделают?

– Моя сильно страшно, – пробормотал куки. – На Псу-под-хвост, они знаменитые ковроделы. Всегда искать новый материал.

Билл оценивающе поглядел на роскошную густую шерсть Жвачки и, хоть ему и было жалко инопланетную зверюгу, не мог не подумать: «Какой замечательный получится коврик!»

– Не позавидуешь, – сказал он, изображая сострадание.

Куки сощурил красные глазки и сердито моргнул, уловив в тоне Билла фальшивую нотку.

– Кожа человека вода не проникать, – проворчал он.

– Может быть, – согласился Билл.

– Выйти отличный коврик для ванна.

Тут в замке заскрежетал ключ, и дверь камеры распахнулась.

Вошли четверо стражников. Очень высокие и худые, словно их нарочно морили голодом; головы напоминали формой зерна фасоли. Чтобы войти внутрь, им пришлось согнуться чуть ли не вдвое, а распрямиться было негде. Билл впервые видел свингли, что называется, во плоти, хотя, разумеется, видел картинки в «Пособии по опознанию врагов-инопланетян»; изучить эту книгу и знать всех многочисленных врагов человечества требовалось от каждого солдата Империи. Итак, в камере сейчас находилось двое узников и четверо охранников; стольких она явно вмещала с трудом и, казалось, грозила вот-вот взорваться.

Свингли командовал офицер, на полголовы выше остальных. Как позднее выяснил Билл, он принадлежал к касте офицеров, гордившихся своим необыкновенным ростом. Увидев на офицере черную шапку из медвежьего меха, Жвачка весь съежился и жалобно вскрикнул.

Пленников вытолкали из камеры и повели по коридору, подгоняя короткими копьями, предназначенными специально для таких случаев. Стены коридора были сложены из грубо отесанных камней, а потолок образовывали пальмовые ветви. Ярдов через тридцать коридор раздвоился. Охранники разделились на пары: первая погнала куки направо, а вторая, состоявшая из простого стражника и офицера, отправилась вместе с Биллом налево. Билл не знал, радоваться ему или огорчаться. Конвоиры не проронили ни слова, хотя Герой Галактики и попытался завязать разговор: сначала на шмендрике, основном торговом наречии свингли, потом на неадаптированном эсперанто и наконец на чинга-франка, широко используемом языке чинджеров, о котором люди узнали совсем недавно, обнаружив на борту подбитого чинджерского звездолета лингвистическую машину. Транслятор Билла переводил без запинки, однако свингли ничем не показали, что слышат, а уж тем более – понимают. Так что какое-то время спустя Билл замолчал и принялся озираться по сторонам.