Здесь нашелся также — о ужас! — сэндвич с болонской колбасой9 на белом хлебе с ломтиком того сорта американского сыра, который поставляется в индивидуальной пластиковой упаковке и легко останется съедобным в течение следующего ледникового периода благодаря всем консервантам, содержащимся в его блестящей кожуре ядрено-оранжевого цвета.

Я снимаю с бутерброда болонскую колбасу и нюхаю ее. Особо ничем не пахнет, так как поверх нее намазан толстый слой майонеза. Я вытираю весь майонез одной из салфеток, которые прилагаются к подносу, затем откусываю кусочек мяса.

Оно такое соленое, что у меня, наверное, прямо сейчас начинается отек лодыжек. Как это можно вообще назвать едой?

Я выплевываю то, что запихнула в рот, затем отправляю Деклану еще одно сообщение.

«Если ты пытаешься меня отравить, то у тебя получилось».

Он не ответил ни на одно из прочих сообщений, так что на этот раз я тоже ничего не жду. Но через несколько секунд приходит ответ.

«Наконец-то, несколько хороших новостей».

Я отвечаю на этот выпад с улыбкой:

«О, смотрите-ка, кто тут у нас снова хохмит. Можно ли утверждать, что в твоем чувстве юмора есть толика утраченного очарования?»

Его ответ приходит так быстро, что не уверена, как ему удалось его напечатать.

«Пожалуйста, не перебивай меня, пока игнорирую тебя».

На это я только смеюсь в голос.

«Молодец, старикан. Кстати, сколько тебе лет?»

«Относительно других - сорок два. Относительно тебя, мне кажется, что сорок две сотни».

Он старше, чем выглядит. Улыбаясь в экран телефона, я бормочу:

— Ой. Дикарь.

Я раздумываю, не отправить ли что-нибудь еще в ответ, но решаю оставить за ним последнее слово. Может быть, это поднимет Деклану настроение, когда я увижу его в следующий раз.

Наверное, нет, но я попробую.

В шкафчике под раковинами в его огромной ванной комнате нахожу аспирин, неоспорин, перекись водорода и бинты. Я запиваю две таблетки аспирина глотком воды из-под крана, затем принимаю душ. Конечно, сначала заперев дверь ванной.

Закончив с душем, вытираю волосы полотенцем, снова надеваю трусы Деклана, рубашку и сажусь на унитаз, чтобы заняться подошвами ног. Я дезинфицирую их перекисью, смазываю антибактериальным кремом и накладываю повязку на несколько самых серьезных порезов.

Затем, когда мне больше нечего делать и нет телевизора, который можно было бы посмотреть, решаю попытаться хорошенько выспаться.

Я уже перерыла все его ящики. Деклан не хранит ничего личного в личном пространстве, что само по себе кажется мне весьма занимательным. Ни фотографий, ни книг, ни украшений, ни записок. Ни один предмет в спальне Деклана не позволяет сказать, что он здесь живет. Если не считать его одежду, аккуратно развешанную в шкафу, причем с такой дотошной аккуратностью, сложенной в ящиках, что только по ней можно было определить, что здесь обитает мужчина. Все остальное здесь было нейтрально заряжено.

Обезличено.

Деклан мог бесследно исчезнуть в любой момент, и никто никогда не узнал бы, что он был здесь.

В чем, возможно, и был весь смысл.

Но именно это подстегивает мое любопытство. О нем и его жизни, о том, что могло заставить мужчину так обезличиться в своем собственном доме. Может быть, у него в гостиной чертова туча семейных фотографий, но почему-то я в этом сомневаюсь.

Почему-то я сомневаюсь, что у него есть семья. То есть, не считая мафии. Помимо своих братьев по оружию, Деклан очень похож на волка-одиночку.

Мне не всегда можно много чего сказать, но я всегда интуитивно разбиралась в людях. И если интуиция меня не подводит, то у человека, который держит меня под своей крышей, секретов больше, чем обычно бывает у человека его положения.

Я подозреваю, что в его пресловутом шкафу найдутся не только скелеты. Там запросто поместятся кладбища костей и секретов.

Откинув угол черного шелкового одеяла, я забираюсь на кровать и устраиваюсь поудобнее. После того, как я лежу неподвижно в течение нескольких минут, автоматическое освещение гаснет. Я погружаюсь в сон под звуки своего урчащего желудка.

Некоторое время спустя я просыпаюсь от звука дыхания рядом со мной.

Даже не открывая глаз, я знаю, что это Деклан. Аромат мяты с перчинкой сразу выдает себя, как и тепло, которое он излучает. Температура тела этого парня всегда на максимуме.

Через мгновение Деклан говорит хриплым от усталости голосом:

— Комнаты для гостей заняты. Как и диван. И я не могу заснуть, сидя в кресле.

— Я и не собиралась предлагать тебе этого.

Некоторое время мы молчим, пока он не произносит: