Мы смотрим друг на друга, кажется, битый час. Похоже, Деклану нравится пытаться запугать меня и каждый раз терпеть неудачу.

Наконец, он заговаривает. Теребя узел своего галстука, он мрачно произносит:

— Однажды этот рот станет причиной твоих неприятностей, Динь-Динь Белл. — Деклан срывает с себя галстук и неожиданно набрасывается на меня.

Испуганный вскрик - это все, что я успеваю издать, прежде чем он оказывается на мне, опрокидывает меня на спину и втискивает колено меж моих ног. Мы на мгновение сцепляемся, пока я пытаюсь сбросить его с себя — это оказывается невозможно, ублюдок силен. Мы боремся так, пока Деклану не удается закинуть обе мои руки мне за голову. Затем краем глаза вижу металлический блеск, раздается щелчок, и на меня надевают наручники.

— Ты сукин сын, — кричу я в ярости. Деклан обматывает галстуком мой рот и челюсть, завязывая его у меня на затылке. И вот я уже с кляпом во рту.

Тяжело дыша через нос, я в ярости смотрю на него снизу-вверх. Мало приятного в том, что он тоже тяжело дышит.

— Так-то лучше.

Теперь он улыбается, психопат.

Пытаюсь закричать: «Свинья!», но получается придушенно. Во всяком случае, он улавливает суть.

Деклан кудахчет в притворном смятении:

— Ну-ну, что за брань я слышу от такой очаровательной юной леди? Разве тебя не учили в старшей школе, что ругаться неприлично?

Еще один риторический вопрос, и я отрежу тебе яйца. Деклан до тошноты доволен собой, осел. Тем временем моя злость достигает критической отметки, отчего все мое тело вибрирует.

А он все еще не слез с меня.

Его плечи уютно разместились по обе стороны от моей головы. Бедра маячат в районе грудей, и он всем телом вжимается в меня, теплый и тяжелый, ощущается едва уловимый запах мяты и какой-то остринки, и я очень надеюсь, что в кармане его брюк пистолет, потому что, черт возьми…

Наши взгляды пересекаются. Его улыбка меркнет. В холодных голубых глазах мелькает проблеск чего-то иного, кроме презрения.

Одним быстрым движением Деклан скатывается с меня и встает. Его плечи напряжены, он стоит спиной ко мне, проводит рукой по густым темным волосам и огрызается:

— Мне никто не говорил, что я не могу поиздеваться над тобой, так что не испытывай меня, черт возьми. — Его голос при этом такой грубый и скрипучий, что, кажется, будто Деклан наглотался камней. Не уверена, кто из нас более дезориентирован.

Я сажусь. Он поворачивается и хмуро смотрит на меня сверху-вниз, как будто он лорд Волан-де-Морт, а я Гарри Поттер.

Почему этот человек такой раздражительный? Мне все равно. Я просто хочу пнуть его в голень. Нет, в какое-нибудь более нежное местечко.

Прежде чем я успеваю выкрикнуть в адрес Деклана еще несколько приглушенных проклятий сквозь галстук, Деклан поднимает меня за запястья, разворачивает, отступает на несколько шагов, затем толкает на стул, на котором до этого сидел сам. Он застегивает на мне поясной ремень, туго стягивая его у меня на коленях. Затем наклоняется к моему лицу, весь такой мускулистый и кровожадный.

— У тебя есть выбор, девочка. Либо ты сидишь здесь тихо до конца полета, либо продолжаешь испытывать мое терпение. Но если ты решишь испытывать терпение и дальше, то последствия будут ужасными, — огрызается Деклан. Должно быть, в этот момент я мысленно транслирую, что сомневаюсь в его словах, потому что он уточняет: — Я позову сюда парней, пусть они посмотрят, как я срываю с тебя эту нелепую балетную пачку и шлепаю по голой заднице до тех пор, пока она не покраснеет. После чего я позволю им каждому по очереди отшлепать тебя. А затем... — Он делает многозначительную паузу. — Я позволю им по очереди делать все, что они захотят.

Господи иисусе, жаль, что я не знаю Морзе. Я бы такое ему отчеканила своими веками, что он не смог бы заснуть до конца жизни.

Что бы Деклан ни прочитал по моим глазам, это его только раззадорило. Меня бесит, что ему платят за то, что выводит меня из себя.

— Итак, что выберешь? Вариант один или два? — Он приподнимает бровь и ждет, что я среагирую. Не отрывая от него взгляда, я поднимаю свои связанные руки и один палец.

Средний.

На его челюсти напрягается мускул. Деклан делает вдох и медленный выдох через нос. Какое-то время он дергает челюстью, скрежеща зубами. Очевидно, это его конек. Затем выпрямляется и смотрит на меня сверху-вниз, как будто я какая-нибудь какашка, в которую он вляпался по неосторожности.

Когда звонит его сотовый, Деклан выхватывает его из кармана так быстро, что у меня все расплывается перед глазами.

Напряженным голосом он приказывает тому, кто звонит:

— Говори. — И внимательно слушает, не двигаясь, веки полуопущены, взгляд сосредоточен на какой-то точке на стене над моей головой. Свободная рука то и дело сжимается в кулак. Затем он закрывает глаза и чертыхается: — Черт.

Слушает, что ему говорят еще какое-то время, затем кладет трубку и опускает руку. Затем стоит с закрытыми глазами, каждый мускул его тела напряжен. Он так сильно сжимает в руке телефон, что костяшки пальцев побелели.