– Георгий, будь любезен, покажи мне еще раз свое кольцо.

Кольцо было гордостью Подхалюзин. Работы одного из лучших петербургских ювелиров, оно не имело аналогов.

– На, смотри! – Георгий со стуком положил кольцо на стол.

Я впервые держал кольцо в руках и по неволе ощутил в душе трепет. Оно было красиво той красотой, что отличает великие произведения искусства. На первый взгляд простой дизайн на деле заключал в себе тайну совершенства.

– Некоторые невежды могут назвать его перстнем и будут категорически не правы, – это классическое мужское кольцо!

– Георгий, а чем отличается кольцо от перстня?

– Заключенным в нем типом магической энергии. Только кажется, что закольцованная, то есть замкнутая сама на себя, магическая эманация, одинакова. Она всегда разная. – Подхалюзин принялся возбужденно жестикулировать. – Как бы тебе объяснить? Возьмем, к примеру, рыбу, ну, – Георгий задумчиво посмотрел поверх моей головы и щелкнул пальцами, – скажем, самую простую: сома или нет, лучше возьмем судачка. Исходно, рыбка одна и та же, а сколь различные блюда можно из нее приготовить! К слову, на последнем банкете был потрясающий «судачок по-польски», ты бы съел свои пальцы – так это было вкусно!

Мой друг еще раз чрезвычайно подробно перечислил все гастрономическое изобилие, вкушенное им на злополучной вечеринке, дотошно останавливаясь на описании ингредиентов, входящих в рецепт блюда, способа его приготовления и вкусовых нюансах. Как интеллигентный человек, а врач просто обязан быть таковым, я сделал заинтересованное лицо и в третий раз за вечер выслушал этот рассказ. К счастью, у меня во рту была превосходная кубинская сигара, и ее аромат скрасил рассказ Подхалюзина.

– Какая все же изумительная вещица! – вернул я разговор к кольцу.

Подхалюзин с трудом вернулся с гастрономических небес на землю и сфокусировал свой взгляд на кольце: «В общем-то, да…».

– Насколько я понимаю, сочетание серебра и желтого золота наделяет кольцо особой силой и делает его магию универсальной. Обычно, ювелиры используют только один из этих металлов, посвящая тем самым свое изделие либо Селене, либо ее брату Гелиосу.

– Да, это кольцо обладает силой в любое время суток, но не только магия небесных колесничих содержится в нем.

– Погоди, я попробую разобраться сам, – прервал я Подхалюзина.

Подняв со стола кольцо, я поднес его к свече. В глубине кабошона зажглась многолучевая звезда.

– Георгий, что это?

– Это, мой друг, звездчатый рубин, ограненный специальным образом. Огранить его любым другим способом, скажем антверпенской розой или даже по схеме Толковского означало убить его индивидуальность. Заметь, мой друг, я упомянул сложнейшие виды огранок! Огранка Толковского считается идеальной для всех камней, но не для таких, как этот. Он – исключение.

– Говорят, в Европе вошла в моду огранка Хайлайт-Кат, – я робко попробовал внести свою лепту в разговор.

Георгий с возмущением посмотрел на меня, и не в силах умерить свое негодование, громко зафыркал. Отдышавшись, он продолжил.

– Что ты… Какой там Хайлайт-Кат, какие жалкие 73 фацета! Нет, дорогой мой, ты шутишь. Такие корунды можно гранить лишь в форму кабошона. Только кабошон похож на каплю крови.

Я еще раз посмотрел в глубину камня и залюбовался изменчивой красотой звезды, сиявшей там. Непроизвольно память подсказала.

В Индии рубины называют «ратнарадж» или «царь самоцветов». Согласно старинной легенде, эти камни рождаются из естества великого Асура. Яркое солнце юга несет соки жизни на землю. Не понравилось это царю Ланке. Ураганом налетел на Асуру вечный соперник. В столкновении оба бога получили ужасные раны. Бессмертны боги, но в их жилах течет кровь. До сего дня падают капли тяжелой крови богов в лоно реки, в глубокие воды, в отражение деревьев и прекрасных дворцов. Не смешивается кровь богов с водой, ибо это не просто эманация жизни, но это и есть сама жизнь. В тоже время и вода в реке не просто вода, но великая сила содержится в ней, ибо в воде зародилась жизнь. Вода хранит об этом память. Многое помнит вода, ничего не забывает. Под воздействием воды вбирает кровь в себя красоту всех предметов и людей, что когда-либо отразились в зеркале реки. И превращаются капли крови в драгоценнейшие камни. И горят эти камни на закате каждого дня сказочным огнем, пронизывая им темные воды реки. И называют люди эту реку Раванагангой…

Я курил и мечтательно, сквозь клубы сигарного дыма, смотрел в глубину камня. Мне нравится вспоминать, это позволяет мне вновь переживать события молодости.

От созерцания меня отвлек голос Подхалюзин. Судя по реплике, он, похоже, не услышал рассказанной мною легенды. Или я лишь мысленно вспомнил ее?

– Дорогой камушек, скажу я тебе! Баронесса нашла его совершенно потрясающим образом – у одного ювелира с Сенной площади среди россыпи совершенно никчемных камней. Представляешь? Не увидела, а именно нащупала! Опустила ладошку в кучу хлама и раз! Камень сам пришел ей в руку. Ювелир утверждает, что ранее этого рубина у него не было! Теперь он в моем кольце. Такое вот, брат, чудо…

– Георгий, это очень интересная байка. Но я спрашивал другое. Что скрывается за этими лучами? Что там содержится в глубинах этого кровавого камня?

Подхалюзин поперхнулся и пристально посмотрел на меня совершенно трезвыми глазами.

Его взгляд показался мне необычным. Так смотрят очень больные или смертельно испуганные люди. Я видел подобные глаза на войне. Но что могло так ужаснуть Подхалюзина?

– Георгий, что там? – с нажимом повторил я.

– Хорошо, Александр… Я скажу… – Подхалюзин закурил сигару и с силой, мощной струей выдохнул дым. – Видит Бог, не хочу, но скажу… Там, мой друг, – жизнь…