Совершенно ошарашенный, я молчал. Вопросов у меня не возникало, так как голова была совершенно пуста от каких бы то ни было мыслей. Не менее получаса понадобилось мне на то, чтобы совладать с замешательством. Георгий, воспользовавшись моим молчанием, вновь принялся описывать гастрономические чудеса, явленные миру на факультетском банкете.

Отдышавшись, я бесцеремонно его прервал.

– Я слышал, что величайшие из чародеев могут сковать своего врага, превратив его в статую равную по объему его телу. Восточные маги могут поместить в драгоценный камень непокорного джина. Но кто мог заточить в малом камне жизнь? Георгий, расскажи мне подробно об этом.

Подхалюзин как-то по-особенному тоскливо вздохнул. В его душе боролись две противоположные силы, и ни одна из них не могла одержать победу. О чем говорить? Подхалюзин молчал…

Мне стало стыдно. Что же я, право, столь бесцеремонно пытаюсь разузнать секрет моего друга. Наверное, у него есть все основания оберегать меня от этой тайны. Я решил переменить тему разговора.

– Бог с ним с камнем. Расскажи мне лучше про это страшилище! Не первый раз у тебя в гостях, а все недосуг было спросить. – Я показал жестом на большой аквариум, в котором плавала огромная рыбина.

Подхалюзин поскреб ногтями густую щетину, покрывавшую его толстые щеки и шею, и нехотя выдавил из себя.

– Это Марта купила… Это аравана или «речной дракон».

– Уж не та ли это рыба, что в Азии называют склеропаг? – Как интеллигентный человек, я с радостью поделился с другом своими знаниями. – Дорогущая рыба, одну представительницу этой породы, победительницу сингапурской выставки продали за полсотни тысяч североамериканских долларов! А в Азии, друг мой, деньги на ветер не выбрасывают. Мудрецы считают, что склеропаг приносит богатство и счастье, – я говорил подчеркнуто бодро и жизнерадостно, стремясь вернуть нашей беседе прежнюю легкость.

– Она самая. Склеропаг и аравана – это разные названия одного существа. В Южной Америке используют еще одно имя «рыба-обезьяна», – мрачно ответил Подхалюзин, всем своим видом показывая, что я умудрился-таки своей бестактностью испортить ему настроение.

– Погоди, я сам объясню это название! – продолжил я прежним бравурным тоном. – Аравана умеет подражать другим рыбам.

– Нет, она ест обезьян…

Подхалюзин сделал долгую паузу и еще раз с силой выдохнул дым. Он, словно театральный злодей, наслаждался эффектом, произведенным на меня его словами.

– Понимаешь, Александр, в природе вырастает она до трех метров. И вот эта, по сути, змея с зубами подкарауливает жертву. Аравана, в отличие от большинства рыб, прекрасно видит, что происходит в воздухе. Для ее цепкого взгляда вода не помеха!

Подхалюзин затушил сигару, вскочил и в возбуждении подошел к аквариуму.

– Обрати внимание, она узнает папочку! Шельма этакая, узнает! – он энергично потер руки и протянул их по направлению к рыбе.

– Георгий и… Как же она на обезьян охотится. Даже если и три метра в рыбине. Она внизу в воде, а обезьяна наверху, на дереве?

Хозяин квартиры как-то невнятно вскрикнул и отдернул от аквариума руки.

– Да прыгает она на два-три метра из воды и все. Прыгает и сбивает в воду глупую сидящую на лианах и уверенную в собственной безопасности обезьяну.

– Как прыгает? Как сбивает? Это же чудовище какое-то…

– Почему чудовище? Хищная рыба и делов-то… А какая она умная! В сельве есть племена, которые считают аравану божеством и молятся ей.

– Случаем человеческие жертвы этому богу не приносят? Георгий, как ты мог завести дома столь мерзкое создание?

– Это невыносимо! Я говорю, Баронесса купила. И затем, Александр, ты не справедлив к этой чудесной рыбе. Ты сам только что сказал: «Араваны приносят богатство и счастье». Ну, не злись на нее. Видишь, ее это расстраивает! Иди сюда, девочка, папочка не даст тебя в обиду!

– Что-то у меня от твоего рассказа о привычках этой «прекрасной девочки» даже во рту пересохло!

Подхалюзин, словно линейный корабль, заходящий на боевую биссектрису, обернулся ко мне всем своим огромным телом. Его взгляд стал цепким и приобрел особенную осмысленность.

– Заметь, друг мой, не я это предложил! – Подхалюзин стремительно полез наверх по кованной лестнице, продолжая при этом говорить.

– Марта, будь она неладна, решила прятать коньяк в верхний ящик. Знает же, что мне тяжело лазать по лестнице и намеренно там прячет! Где же он, родной? Жди меня, Александр, я уже спускаюсь!

Подхалюзин грузно спустился вниз и торжествующе поставил на стол запыленную бутылку шустовского коньяка с колоколом на этикетке. Еще секунда и рядом стали два коньячных тюльпана.