Старик взгрустнул. Потом приосанился:

– А что? У вас в этом, как его? В будущем, что ли? Неужто, будут знать о преподобном?

– Не только, – улыбнулся я. – И о князе вашем память сохранят. Только вот не всем эта память впрок пойдёт…

Разошлись далеко за полночь. Но это только предположительно, ибо время можно было определить лишь по звёздам – наручные часы я не носил. Все потянулись по комнатам, челядь ушла спать на первый этаж, а дружина расположилась на втором.

Князь повёл меня в свою комнату. Обернулся в коридор, посветил свечой, тщательно запер дверь за собой. Посадив меня в кресло напротив себя, приготовился слушать:

– Не забавы ради я позвал тебя. Многих тайн нельзя знать простым людям – они могут их соблазнить и привести на путь грешный. Посему изложи мне всё, что можешь сказать о своём времени. Есть у меня и сокровенная мысль – ежели ты русский человек и обладаешь секретами военными, расскажи их мне. Ибо государство наше постоянно страдает от набегов половецких, разоряют они села и нивы. А твёрдой управы на них нет.

И тут я глубоко задумался. А ведь я ничего особенного не знаю. Это в книге Марка Твена «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура», главный герой знает, как добывать железную руду, как её превращать в сталь, как изготовить порох и ружьё, как делать те или иные станки и приборы. А я знаю, куда воткнуть видеокарту компьютера, но как и из чего её делают, не имею никакого представления. Вот оно – обрывочное образование моего времени! Наши отцы и деды ещё имели энциклопедические познания, мы же почти ничего не знаем без Интернета. Да и с Интернетом немногое можем – не хватает дерзости и желания трудиться.

Несмотря на эти размышления, я всё-таки хотел начать свой рассказ в бравурном тоне – как человек светлого будущего представителю тёмного прошлого. Но сам не заметил, как начал жаловаться князю. Располагал он к этому, что ли…

– Понимаешь, князь, живём мы в таких домах, ровных, как коробка и многоэтажных. Ну, то есть, как у тебя во дворце два этажа, так у нас десять или и вовсе двадцать.

– А где же у вас огороды, земля?

– Да в том-то и дело, батюшка, что земли в наших городах нет. Живём на голове друг у друга, вокруг один бетон да асфальт. Один двор крошечный на пятьсот человек, да и тот собаками загаженный. Не знаем мы, князь, тех, кто с нами на одном этаже живёт, не говоря уж про дом и подъезд.

– Это как же так?– недоумевал Мономах

– Да вот так! Утром уходим на работу, максимум, в лифте, ну в таком ящике, который на верёвке нас вниз опускает, столкнёмся. И дела нет до этого человека.

Рассказывая о технических достижениях нашей эпохи, я тоже хотел было возгордиться. Но опять не получилось:

– Эти телефоны мобильные – в любой точке ты можешь поговорить с нужным человеком, в любую секунду. Эх, князь, вот бы в ваше время так дружины координировать! Впрочем, знаешь, как утомляет, когда тебя каждую минуту дёргают? Хотелось бы вовсе без телефона – чтобы о своём подумать, в одиночестве побыть. То же самое и Интернет – это вроде бумаги такой, которую за секунду можно на край света переслать – на экране видно, вроде как у телефона, который я тебе показывал. И смотреть на эти бумаги не хочешь, а всё равно – тянет. И пишут мои современники с делом или без него – даже говорить друг с другом вживую забывают.

Про машины, «колесницы без лошадей», у меня тоже вышло как-то невесело:

– Всё куда-то спешим, несёмся… Дела у нас, видите ли! Время наше как будто кто-то нахлёстывает! Как будто оно вот-вот кончится. Сел на машину и мчишься. Удобно – не нужно ногами ходить. И быстро, и комфортно. Вот только теперь на улице страшно ходить – того и гляди, собьют. А когда я был маленький и ещё не было столько машин, мы пускали кораблики в весенних ручьях на шоссе. Попробуй это сделать сейчас! Сегодня детей вообще не отпускают гулять одних до двенадцати лет – боятся, что собьют. Или маньяков боятся…

Когда я объяснял князю, кто такие маньяки, он не в силах был сдержать своего гнева:

– Тьфу, что за время у вас отвратительное! Святый Боже, огради нас от такого! Дожили, докатились, потомство наше, ничего не скажешь!

– Это ещё что, батюшка, – махнул я рукой, – маньяки хотя бы вне закона. А разврат и гомосятина всякая – это в моё время едва ли не норма. По телевизору такое показывают…

Я попытался растолковать Мономаху, что же такое телевизор. Про гомосексуальные отношения он знал, но в его время «мерзость греческая» была редкостью несусветной. «Лично бы засёк таких, если б узнал», – в сердцах бросил князь.

– По телевизору с утра до вечера идёт такой шлак, что включать не хочется, – неожиданно для себя я едва не плакал. – Я лично телек не смотрю, но ведь другие смотрят. Бесстыдство, пошлость, тупость – всё это льётся с экрана, как водопад. Страшно за народ, который видит такое. Результаты мы уже видим на улицах. Воспитан потребитель, для которого слова «честь, совесть, Родина» ничего не значат. Он плюёт, бросает банку, матерится – другие уберут, обслужат.

– А Бог? – оживился князь. – Верят ли у вас в Бога?

– В Бога? – задумался я. – У нас верят, что всё на свете образовалось случайно. Что человек от обезьяны произошёл, а та образовалась от слипания молекул. Которые, в свою очередь, получились от удара молнии и подогрева всяких химических элементов. В общем, такие дела, князь…

– Как же так? – недоумевал властитель Киевский. – Как можно верить в такое? А дворцы у них сами собой не строятся? Что если они увидят статую красивую или мозаику в церкви? Тоже подумают, что они случайно вытесались из камня? А ведь и человек и животное намного красивше и сложнее статуи!