Мы на середине второго тайма, когда телефон вибрирует с сообщением от Селесты.

Селеста: Ты еще не видела?

Я нажимаю на ссылку, которую она приложила к тексту, и кровь стынет в жилах.

Я: Что это, черт возьми, такое?

Селеста: Ты не знала?

Я: Нет, я, блять, не знала.

Я: А ты?

Селеста: Нет.

Селеста: Черт возьми, Трент. Как я должна убрать этот беспорядок?

— Что не так? — спрашивает Ария, перегибаясь через мое плечо, чтобы посмотреть в телефон.

Я снова открываю ссылку и передаю ей телефон, когда эмоции захлестывают меня подобно бурным волнам.

Трентон встретился с родителями.

И не сказал мне.

Ария прокручивает страницу, читая статью.

— Почему Трентон был с твоими родителями?

— Не знаю.

— Эта фотография сделана сегодня.

Взгляд поднимается ко льду.

— Знаю.

— И он ничего тебе не сказал?

Я качаю головой.

— Ну, уверена, у него есть веская причина встретиться с ними.

— А что насчёт того, что он не сказал мне об этом?

Она приподнимает плечо.

— Может быть, ждет окончания игры?

Если он видел их перед игрой, то должен был сказать мне. На самом деле, стоило признаться в этом еще до встречи, потому что тогда я могла бы сказать ему не делать этого.

Какого черта, Трентон?

Я смотрю на Арию.

— Мы можем пойти домой?

— Конечно, — она без лишних слов хватает сумочку и мы уходим в середине игры.

Я молчу всю дорогу домой, погружённая в мысли, пока в голове прокручиваются разные вопросы, на которые пока нет ответов.

— Хочешь, я поднимусь с тобой? — спрашивает она, когда лифт останавливается на ее этаже.

Я качаю головой.

— Мне нужно побыть одной.

— Я здесь, если понадоблюсь тебе. Позвони и дай знать, как все прошло, когда поговоришь с ним, — она заключает меня в объятия. — Уверена, у него была веская причина не говорить об этом. Он любит тебя, Кэсс. Он — не Шелдон.

— Знаю, — это все, что я могу сказать.

Слезы жгут глаза, но я не позволяю им пролиться. Ещё нет. Нужно услышать, что Трентон скажет о фотографиях, на которых встречается с моими родителями в неприглядном переулке.

Я уже знаю, что он собирается сказать, осознаю, что сделал, но мне нужно услышать это из его уст. Необходимо, чтобы он смотрел мне в глаза, говоря правду.

И я не знаю, как собираюсь отреагировать. Слишком обидно прокручивать это в голове.

Больно.

Трентон причинил мне боль.

И это то, чего я никак не ожидала.

Я делаю глубокий вдох, слыша стук в дверь. Дыхание перехватывает, когда я вижу красивое лицо Трентона по ту сторону.

Я так сильно его люблю.

Зачем он это сделал?

— Привет, детка, — он роняет сумку на пол. — Не видел тебя в конце игры. Ты рано ушла?

Я киваю.

— Неважно себя чувствовала.

На его лице отражается беспокойство.

— Что случилось?

Я обхватываю себя руками за талию.

— Мне нужно с тобой кое о чем поговорить.

— Ладно, — он указывает на диван. — Хочешь присесть?

Я снова киваю.

Руки дрожат, когда я достаю телефон и сажусь рядом с ним.

Трентон с сомнением смотрит на меня.

— Что происходит? Ты меня пугаешь.

Я молча открываю веб-страницу, которую Селеста прислала ранее, и поднимаю телефон, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Об этом пишут во всех новостях.

Он нервно переводит взгляд с меня на экран.

— Я могу объяснить.

— Пожалуйста.

— Я встретился с твоими родителями, поскольку подумал, что смогу подкупить их, чтобы те держались подальше. Ты притворяешься, что они ничего не значат, но я знаю, что это так, и хотел унять боль, — он опускает плечи. — Это был единственный известный мне способ помочь.

Гнев волной поднимается в груди.

— Но я же сказала, что не хотела давать им денег. Объясняла, что уже прошла это, но они все равно возвращались и просили больше.