— Тебе плохо?

— М-м, да. Наверно. Я не знаю.

— Хочешь, я куплю тебе воды?

Я несколько секунд размышляю над его предложением. Вообще, мне хочется курить. Кажется.

— Нет, давай лучше сходим на улицу. Мне надо проветриться.

— Окей.

Мы поднимаемся наверх — из укрытого под землей неонового чистилища в прозрачную от мороза ноябрьскую ночь. Наши куртки остались в клубе, поэтому меня колотит крупная дрожь. Я закуриваю сигарету от поднесенной им зажигалки — и тут же извергаю содержимое своего желудка на землю. Парень придерживает меня за спину, убирая мои волосы, чтобы я их не запачкала.

— Сейчас лучше?

— Да, спасибо.

Я выпрямляюсь, прислоняясь к стене около входа, смотрю на него:

— Так как там тебя зовут?

— Данил.

— Да, точно.

Я помню, как его зовут, мне просто надо кое-то проверить, и для этого мне нужно поговорить с ним еще немного. Я внимательно смотрю на него — он не выглядит смущенным, наоборот, улыбается:

— Хочешь вернуться?

Я не сразу отвечаю ему. Я уже все поняла, и, несмотря на то, что я действительно сегодня выпила слишком много — алкоголь очистил мою голову от постоянно гудящих в ней голосов, а в этой тишине я часто нахожу ответы на все свои вопросы.

— Нет, я не хочу возвращаться. Давай, ты меня проводишь?

— Хорошо.

Я роюсь по карманам, даю ему свой номерок, и через пять минут он возвращается с нашей одеждой и бутылкой воды. Я делаю несколько глотков:

— Спасибо.

Люди все еще заходят в клуб, и мы, наверно, первые, кто уходит так рано. Около клуба обычно стоят частники, и сегодняшняя ночь — не исключение. Мы садимся в машину, Данил поворачивается ко мне и что-то говорит.

— Что?

Поглощенная своими догадками, я не сразу понимаю, что ему нужно.

— Какой твой адрес? Куда поедем? В общагу?

— А. Нет. Мы поедем к тебе.

Он изумленно смотрит на меня несколько секунд, как бы раздумывая, потом все-таки называет водителю свой адрес. Я усмехаюсь — а он смелый парень. Посмотрим, что будет дальше. Я уже согрелась, мы сидим сзади, я прижимаюсь к нему и кладу голову ему на плечо — я жду.

— Ты как себя чувствуешь?

Я молчу. Я знаю, что это не то, что он хочет мне сказать.

— Больше не тошнит?

Молчу.

— Блять, ладно. Я должен тебе признаться.

Конечно, должен. Я ловлю себя на мысли, что на самом деле он мне нравится. Тем хуже для него — ведь я уже все решила.

— Ты уже знаешь, да? Но я должен сказать. Это я. Я писал тебе.

— Да знаю я, догадалась.

***

Такси высаживает нас у безликой многоэтажки в самом центре города. Данил открывает дверь подъезда, и, придерживая ее для меня, вызывает лифт. Мне уже намного лучше, ведь ранее я избавилась от излишков алкоголя, и теперь мне интересно, что он будет делать? Мы молча едем наверх, и Данил разглядывает что-то на полу, избегая моего взгляда. Охуел, наверно. А что ты думал? Писать анонимные сообщения — это так просто, а как быть теперь, когда я все знаю?

— Знаешь такую игру — «Правда или действие»?

— Да, а что?

— Я всегда выбираю действие. А то, что ты мне писал, это правда?

Мы заходим в его квартиру, стараясь не шуметь, проходим по коридору в его комнату — он живет с родителями.

— Извини, я не ждал гостей, у меня бардак. Сделать тебе чай?

Я поворачиваюсь и смотрю на него. В комнате темно, и он — просто плотный сгусток тени на фоне белого квадрата стены. Только его глаза настоящие — огромные, растерянные. Слышишь щелчок? Это захлопнулась ловушка. Я подхожу к нему, беру его за руки, у него такие холодные пальцы, я тянусь губами к его уху и шепчу:

— Поцелуй меня.

Он нерешительно, и как-то осторожно, целует меня, и тогда я сама засовываю язык ему в рот, опускаю руку вниз и глажу его сквозь джинсы, нащупывая его растущее возбуждение. Ну вот, заебись. Порядок действий всегда один — я стягиваю с него футболку, расстегиваю пряжку на его ремне. Он испуганно смотрит на меня:

— Что, вот так просто?!

Мне становится смешно.

— Так все-таки правда или нет?

Разве не этого ты хотел? Разве не об этом писал в своих сообщениях? Я снимаю топ, стягиваю джинсы вместе с бельем, ложусь на его кровать. Теперь я одета только в лунный свет, хотя, скорее всего, это просто свет от фонаря за окном, мне похуй — я живу в своих фантазиях. Я все равно знаю, что я сейчас — охуительная. Охуительная пьяная ночная фея, исполняющая желания.

— Иди сюда.

Он наклоняется ко мне, стягивает с себя трусы, упирается членом мне в живот.

— Ты точно хочешь этого?

— Мне уже кажется, что ты сам не очень хочешь.

— Я давно тебя хочу, ты же знаешь.

Вот и отлично. Я беру в руку его член, дрочу, а потом помогаю ему войти. Подаюсь бедрами вперед, позволяя ему проникнуть глубже — он резко втягивает воздух сквозь сжатые зубы, и входит в меня до конца. Я обнимаю его ногами, провожу пальцами по его спине. У него ужасно острые лопатки, и он пахнет мятой, солью и морозом. Я закрываю глаза, и вспоминаю Макса, его осветленные волосы, чем они пахли? Чем-то теплым… солнечным светом? У солнечного света вообще есть запах?