— Конечно. И в него будут включены некоторые мои собственные условия, касающиеся моего образа жизни и благотворительных организаций по выбору.

— В принципе, согласен, но с учетом изменений и мелкого шрифта. Моя жена должна быть назначена членом совета директоров некоторых компаний, которыми я владею.

— Временные требования?

— Три часа в неделю.

— Я хочу получить компенсацию за свое время в виде квартиры в Шанхае по моему выбору.

— Договорились.

Еще одна пауза.

Если это все, чего хотел для меня отец, то почему это казалось в корне неправильным?

— Я хочу не больше двух детей. Трое — это слишком много и может помешать моей карьере. — Она склонила голову набок, изучая потолок, словно пытаясь выудить из своего мозга все требования, которые только могла придумать. — И няня для каждого ребенка. До двадцати четырех месяцев. Я отказываюсь растить идиотов с низким IQ.

— Не проблема, если только мы разделим опекунство, если ты планируешь продолжать практику в Нью-Йорке.

Мама захочет регулярно видеться с внуками. И это отвлечет ее внимание от меня.

Два зайца. Один камень.

К тому же я все еще сохранял глупую надежду, что папа хочет, чтобы у меня была семья по какой-то причине, а не для того, чтобы обременять меня ненужными счетами, головными болями и недосыпанием.

— Звучит вполне приемлемо. — Эйлин осмотрела мое лицо, ища признаки того, что я выбегу за дверь. Единственным человеком, которого я хотел выставить за дверь, была она. — И… ты уверен, что тебя устроит такой расклад? — Она снова постучала по колену. Постукивание, постукивание, постукивание. — Что ты не решишь вдруг, что тебе нужна любовь, плюшевые мишки и прочая ерунда. Моя сестра говорит, что все мужчины в итоге хотят только одного. Се…

— Деньги, — закончил я за нее. — Остальные пороки жизни мне надоели. Я не собираюсь менять свое мнение.

— Это напоминает мне — раздельные кровати?

— Раздельные крылья.

— Неужели я настолько непривлекательна для тебя?

— Дело не в тебе, Эйлин. Дело во мне.

Вообще-то, в тебе тоже. За то, что ты мой мысленный клон. Я уже занимаюсь сексом с собой. Это называется мастурбация.

Нас охватило молчание.

Больше обсуждать было нечего, и я встал, убирая складки на брюках. Эйлин повторила мои действия, поднявшись во весь рост.

Я представил, что когда-нибудь буду возмущаться тем, как она поджимает губы — в форме задницы, — потому что выражение ее лица было вечно кислым.

Я сохранил проект договора в своем приложении, предвкушая, как выведу ее из помещения.

— Я попрошу своих людей связаться с твоими для дальнейших переговоров и инструкций.

— У меня нет людей. — Она выделила это слово кавычками. — Но твои могут связаться со мной по сотовому. Как насчет того, чтобы поболтать об этом?

А затем, не обращая ни малейшего внимания на то, насколько тошнотворным было ее прикосновение, она вложила свою руку в мою и крепко, влажно, горячо сжала ее.

В моем желудке тут же забурлила кислота.

На мгновение я застыл, ошеломленный и потрясенный, приковав взгляд к месту, где соединились наши плоти.

Моя рука ослабла, а ладонь обмякла в ее руке.

Я ненавидел то, как жалко я выглядел.

Каким жалким я себя чувствовал.

Мой рот сжался в подобие крика, но ничего не вышло.

Отпусти меня.

Перестань прикасаться ко мне.

Просто, блядь, уйди.

Желчь поднялась по горлу.

Я сглотнул ее, и все вокруг застыло, кроме руки, которую она забрала.

Контракт. Брак. Обещание. Я хотел забыть их все. Смыть всю мою встречу с этой бесцеремонной женщиной.

Но папа.

Папа, папа, папа.

Все мои усилия были направлены на то, чтобы дождаться, когда Эйлин уберет руку первой, а не отдернет ее.

Когда она, наконец, это сделала, я чуть не упал от тошноты. Все это длилось меньше двух секунд, но мне показалось, что прошел целый день.

Эйлин прижала большим пальцем крошки пирога, которые рассыпала по платью, и беззаботно высыпала их в недопитую чайную чашку.

Затем она потянулась к бумажнику и достала из его недр визитную карточку, снова вложив ее в мою руку.

Еще больше прикосновений.

Отлично.

— Позвони мне.

— Аргх. — Мое горло забилось от крика. Я не мог произнести ни слова. — Уходи.

Не совсем вежливо, но это самое большее, на что я был способен.

— Конечно. Я сама найду выход. — Глаза Эйлин метались между мной и дверью в зимний сад, прислушиваясь к моим страданиям не хуже, чем при обследовании простаты. — Я пришлю тебе несколько шанхайских квартир по электронной почте. Пожалуйста, не забудь указать меня в качестве основного контакта.