Извинение.

Прости меня, папа.

Я не хотела этого.

Ты не виноват в том, что нарушил свое обещание.

Но я виновата в том, что сделала то, за что тебе было бы стыдно.

ФЭРРОУ

Особняк превратился в диснеевский замок.

Белые и кремовые гирлянды украшали армию красных кленов, ведущих к особняку. Колонны из красных и золотых цветов обрамляли двойные входные двери.

В фойе белые розы тянулись через всю стену, чтобы гости могли сфотографироваться перед ними. У входа, словно игрушечные солдатики, выстроились мешочки с подарками, закрепленные хрустящими бархатными бантами.

В бальном зале круглые столы обрамляли танцпол, а светодиодные шары полностью покрывали высокий потолок, освещая помещение изнутри.

Я попала в сказку.

В сказку, на которую меня, как обычно, не пригласили.

Мне стало интересно, по какому поводу. Надеюсь, запоздалое освобождение Зака от властной матери. Хотя я на это не рассчитывала.

Чувство вины было единственной эмоцией, которую он был способен испытывать. Перерезать пуповину означало бы признаться самому себе, что внутри он мертв.

Хорошая новость — а ее было не так уж много — заключалась в том, что я была не при исполнении.

Я успела украсть коробку бело-красных макарон, прежде чем подняться наверх в комнату для гостей. Мой личный подарок себе на день рождения.

Я закрыла за собой дверь, устроилась на подушках и включила музыку на всю громкость, слушая "Water" Тайлы.

Даже через дешевые наушники я слышала все, что происходит снаружи. Машины, подъезжающие к входу. Швейцары. Звон бокалов с шампанским. Снисходительный смех людей, которые не знают, как оплачивать свои счета. Живой оркестр. Суета и суматоха людей с одним процентом, наслаждающихся собой.

Я лежала в чужой постели и смотрела в потолок, закипая от злости. На этот раз я выбрала самую дальнюю от лестницы комнату для гостей, а не ту, которую обычно занимала, надеясь, что звуки чужого счастья не долетят до меня.

Но они дошли.

Дошли, и это ранило мою душу.

Одна, одна, одна.

Все напоминало мне об этом простом факте.

Вот что касается одиночества — одиночек не бывает. Только тот, кто попытался дать другим шанс и в итоге разочаровался.

Зарывшись поглубже под одеяло, я достала телефон и начала просматривать старые видеозаписи моих фехтовальных поединков на YouTube. В основном для того, чтобы увидеть папу в первом ряду, поддерживающего меня.

Андраш всегда убеждал меня изучать свои слабые стороны. Что мой путь к Олимпиаде требует дисциплины и смирения.

Я все еще не знала, получится ли у меня когда-нибудь.

Это казалось маловероятным, учитывая мое прошлое.

И все же фехтование делало меня по-настоящему счастливой. Мне бы не хотелось подвести Андраша. К тому же мой разум отключался только на лыжне.

И то, когда в сауне на меня наседал задумчивый миллиардер.

В дверь тихонько постучали. Я резко поднялась на ноги, одеяло скатилось с моих колен.

Может, я ослышалась? Зачем Заку искать меня в разгар вечеринки?

Я уставилась на дверь.

Стук раздался снова, на этот раз громче.

Я прочистила горло.

— Да?

В дверь просочился сладкий женский голос.

— Фэрроу?

Даллас Коста.

— Да.

— Могу я войти?

Зачем?

— Конечно…?

Дверь распахнулась. Вошла Даллас, беременная примерно на сто лет, одетая в переливающееся золотом платье с вырезом в форме сердца.

Ее грудь не поддавалась контролю. Я сомневалась, что даже американские военные смогли бы подчинить их себе.

Она обмахивала лицо чеком на сорок тысяч долларов.

— Слава богу, я нашла тебя. — Другой рукой она толкнула в мою сторону поднос, на котором было столько еды, что хватило бы накормить весь район, и пушечным ядром упала на кровать рядом со мной. — Я искала тебя повсюду. Я обошла все комнаты для гостей. Сколько их здесь?

— Тринадцать. — И я сегодня не убрала каждую из них. — Плюс к этому — тумбочка, ведущая в потайной подвал. Но его я не убираю. Не могу рисковать, обнаружив останки людей, которых Зак убил за неправильное произношение латинских слов или неверно рассчитанные налоговые декларации.