“В период царствования Фёдора Иоанновича и Бориса Годунова чётко проявились две тенденции, лишь обозначившиеся ранее. Во-первых, большое число свободных людей стремилось в добровольную кабалу, считая её благом по сравнению с жизнью свободного тяглового крестьянина. Во-вторых, землевладельцы буквально охотились за людьми, толпами, бродившими по стране после разорения в правление Ивана Грозного1”. [10] В указе об урочных летах можно прочесть: "Которые крестьяне из поместий и отчин выбежали до нынешнего года за пять лет, на тех суд давать и сыскивать накрепко, и по суду этих беглых крестьян с женами, детьми и со всем имением отвозить назад, где они жили; а которые крестьяне выбежали до этого указа лет за пять, за семь, за десять и больше, а помещики или отчинники на них в побеге не били челом, на таких суда не давать". Большинство историков именно Годунова считают виновником закрепления крестьян и, что разрешённый крестьянам переход от одного хозяина к другому в Юрьев день был отменен при Фёдоре Иоанновиче, хотя это право подтверждалось ещё в Судебнике 24 , созданном при его отце. Проблемы возникли благодаря правлению Ивана Грозного, загнавшего страну в чрезвычайные обстоятельства Ливонской войны 25 и сопутствовавшие этому кризис и разорение. Начало движения к крепостничеству Козляков 26 датирует с осени 1581 года, когда впервые был запрещен вывоз крестьян до нового указа. Отменялась статья действовавшего Судебника 1550 года, регламентировавшего крестьянский выход в Юрьев день, порядок уплаты налогов и отработки барщины. Запрет («заповедь») и, соответственно, «заповедные лета» удержались, по крайней мере, на пять лет до 1587 года. Возможно, он продолжал действовать всё это время после указа Ивана Грозного. Поговорка “Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!“ сложилась и получила общее распространение лет через семьдесят пять после смерти Годунова.

Ключевский сделал вывод, что: «…крестьянское право выхода к концу XVI в. замирало само собой, без всякой законодательной его отмены. Им продолжали пользоваться лишь немногие крестьяне». [23] Козляков пишет, что в условиях начинавшегося голода (ru.wikipedia.org›Великий голод (1601—1603)). Массовый голод, охвативший большую часть европейской территории Русского царства в смутное время при Борисе Годунове и продолжавшийся с 1601 по 1603 годы) царь Борис Годунов вынужден был изменить правила крестьянского выхода своими знаменитыми указами 1601–1602 годов. Указ от 28 ноября (8 декабря) 1601 царя Бориса облегчал, а не ухудшал положение крестьян. Он разрешал их выход от тех помещиков, которым было трудно их кормить: «В нынешнем во 110-м году великий государь царь и великий князь Борис Фёдоровичь всеа Русии и сын его великий государь царевичь Фёдор Борисовичь всеа Русии пожаловали, во всем своем Московском государстве от налог и от продаж велели крестьяном давати выход. А отказывати и возити крестьян дворяном, которые служат из выбору, и жилцом, и детем боярским дворовым и городовым, приказщиком всех же городов». [18] Для иноземцев и мелких служилых людей дворцового и царицына чина были сделаны послабления. Царь Борис Годунов хотел помочь этим людям и зависевшим от них крестьян. Был установлен один срок выхода для крестьян: две недели до Юрьева дня 26 ноября (9 декабря) и две недели после, чтобы не допустить переход крестьян в то время, когда они ещё не сняли урожай. “За свой уход крестьянин выплачивал «пожилое», и его сумма была фиксированной: «за двор по рублю да по два алтына», что примерно составляло цену одной четверти ржи по ее рыночной стоимости на момент издания указа”. [18] Козляков отмечает, что в голодные годы многие мелкие землевладельцы не могли или не хотели помогать своим крестьянам, но не отпускали их, чтобы не лишиться в будущем рабочих рук, а более богатые землевладельцы, не принимали их в опасении „истощить себя“ [18] У Козлякова можно прочесть, что на основании указа прежние господа могли вернуть беглых по суду. Царь Борис Фёдорович запретил своз крестьян в дворцовые сёла, чёрные волости, земли Патриарха, Архиепископов и монастырей. Указ не распространялся на членов Государева двора – бояр, окольничих, стольников, стряпчих, московских дворян и дьяков. Кроме того, Годунов вовсе закрыл для переходов крестьян Московский уезд, где в основном и располагались земли столичного дворянства: «А в Московском уезде всем людем промеж себя, да из ыных городов в Московской уезд по тому ж крестьян не отказывати и не возити». [18] Год спустя, 24 ноября (7 декабря) 1602 года указ был дополнен угрозой наказания тем, кто отказывался отпускать крестьян: «А из-за которых людей учнут крестьян отказывати, и те люди крестьян из-за себя выпускали со всеми их животы безо всякие зацепки, и во крестьянской бы возке промеж всех людей боев и грабежей не было, и силно бы дети боярские крестьян за собою не держали, и продаж им никоторых не делали. А кто учнет крестьян грабити и из-за себя не выпускати, и тем от нас быть в великой опале». [18] Но жизнь всё равно устроила по-своему. Крестьянский выход перессорил дворян и детей боярских. Но, для того, чтобы переходы не разоряли до конца служилых землевладельцев и своз крестьян не превращался в промысел, на основании указа 1601 года (о временном восстановлении права крестьян на выход в Юрьев день. мелким землевладельцам разрешался своз только одного-двух крестьян одновременно: «одному человеку из-за одного человека».

Указами 1601–1602 годов в условиях начавшегося голода царь Борис Годунов изменил правила крестьянского выхода, суть которых заключалась в следующем. В голодные годы многие землевладельцы, особенно мелкие не имели возможности, а чаще не желали помогать своим крестьянам, но в то же время не давали им отпускных, чтобы не лишиться в будущем рабочих рук. Другие же землевладельцы, у которых были средства прокормить голодающих беглых, не принимали их к себе, опасаясь понапрасну „истощить себя“, как выражалось в указе, так как позже прежние господа могли вернуть к себе судом этих беглых. Указ царя Бориса облегчал, а не ухудшал положение крестьян. Борис Годунов предвидел, чем могут обернуться его меры. Рядом с мелкими поместьями могли располагаться целые боярские латифундии, приказчики которых всегда благосклонно относились к приходившим крестьянам, справедливо видя в них источник дохода не только для хозяина, но и для себя. Небогатый служилый порой не мог доказать, что его крестьянин убежал в вотчину царёва боярина. Известно, что московские дьяки не принимали таких челобитных, дабы не ссориться с боярами, и требовали бить челом «мимо них», прямо государю. Если бы Борис Годунов «дал право вывозить и принимать крестьян Патриарху, властям, монастырям и высшим служилым чинам, то эти более сильные экономически землевладельцы легко подавили бы служилую мелкоту, которые были не в состоянии прокормить своих крестьян, и лишили бы её рабочих рук». [18] Указ не распространялся на членов Государева двора – бояр, окольничих, стольников, стряпчих, московских дворян и дьяков. Кроме того, Годунов запретил переходы крестьян Московского уезда, где в основном и располагались земли столичного дворянства: «А в Московском уезде всем людем промеж себя, да из ыных городов в Московской уезд по тому ж крестьян не отказывати и не возити». (vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XIV/1320-1340/Feod_der…)

Указ повторили год спустя, 24 ноября (4 декабря) 1602 года. Он был дополнен угрозой наказания тем, кто отказывался отпускать крестьян: «А из-за которых людей учнут крестьян отказывати, и те б люди крестьян из-за себя выпускали со всеми их животы безо всякой зацепки, и во крестьянской бы возке промеж всех людей боев и грабежей не было, и силно бы дети боярские крестьян за собою не держали, и продаж им никоторых не делали. А кто учнет крестьян грабити и из-за себя не выпускати, и тем от нас быть в великой опале». (vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XIV/1320-1340/Feod_der…)

Как всегда поэтичен вывод Ключевского16: “Но умер царь Фёдор, воцарился Борис, и наступили страшные голодные годы. Господа осмотрелись, и, увидав, что не могут прокормить многочисленной челяди, одних отпускали на волю, других прогоняли без отпускных, третьи разбегались сами, и все это живое богатство, так грешно нажитое, рассыпалось и пошло прахом, а в смуту многие брошенные холопы зло отплатили своим господам”. [26]

Казарезов 27 прокомментировал следующий указ от 24 ноября (7 декабря) 1602 г., который подтвердил положения предыдущего и установил правило, по которому «вывоз» крестьян мог производиться только с согласия их предшествующего хозяина. Кроме того, в указе имелось важное положение, предусматривавшее обязательность сохранения крестьянином при смене хозяина статуса тяглового, податного человека. Хотя понятно, что подобное положение имело скорее рекомендательный, чем законодательный характер, так как трудно было его проконтролировать.

Поначалу «крепостной порядок» был выгоден и владельцам, и самим крестьянам. Царю Борису Годунову из-за начавшейся смуты пришлось отказаться от введенных чрезвычайных мер («и велел заповедати, что впредь выходом не быти, отказать» [18]), но он опоздал. Многие крестьяне и холопы уже не надеялись на то, чтобы найти нового владельца в голодное время. Годунов вместе с сыном – царевичем Фёдором Борисовичем 28 и Боярской думой издали приговор «о холопех» 16 (26) августа 1603 года (все бездомные холопы, прогнанные господами без отпускных, могли явиться в Москву в приказ Холопьего суда и получить там отпускные.https://infourok.ru/statya-vosstanie-hlopka-polozhenie-na-okrainnyh-zemlyah-informacionnye-materialy-i-metodicheskie-ukazaniya-k-uroku-5719061.html) в интересах, отпущенных на волю, но не получивших отпускных документов холопов. В нём в первую очередь была выказана забота о голодающих: «Которые бояре, и дворяне, и приказные люди, и дети боярские, и гости, и всякие служилые, и торговые, и всякие люди холопей своих ссылали з двора, а отпускных им не дали, и крепостей им не выдавали, а велят им кормитца собою, и те их холопи помирают голодом, а иные многие питаютца государевою царёвою и великого князя Бориса Фёдоровича всеа Русии милостиною, а за тем их не примет нихто, что у них отпускных нет». (Указ от 28 ноября 1601 г. о крестьянском выходе Лета…history1-35.ucoz.ru›_fr/11/__28__1601_-__.docx)

Указ предписывал «бояром, и дворяном, и всяким людем» обязательно выдать им «отпускные» и «крепости» и больше их не держать за собою, в надежде вернуть, как только минется голодное время. Если такие, фактически отпущенные на волю («кормиться собою», холопы являлись в Приказ Холопьего суда, то там они могли получить необходимые документы, чтобы уже с ними искать, куда дальше поступить на службу. Важным следствием начавшихся переходов и отпуска на волю крестьян и холопов оказалось то, что большая масса людей занялась попрошайничеством и бродяжничеством. Самые отчаянные полностью отказывались от своих семей и уходили «казаковать» или разбойничать. “Нет худа без добра” земли было много, рук мало. Крестьяне расползались по свободным землям на: север, юг, в степи, на северо-восток, за Уральские горы, в бесконечную Сибирь. Многие из них оставались свободными.

Борис Годунов не мог и предположить, куда выведут введённые им правила заповедных, или урочных, лет и указы о частичном запрещении крестьянского выхода. Он заставил им следовать всех – от первого боярина до последнего крестьянина. Повседневная действительность в итоге скорректировала жизненный уклад.

По Карамзину более последовательными «крепостниками» на деле оказывались не столько крупные, сколько мелкие землевладельцы, постоянно бившие челом о продлении «урочных лет». Часто провинциальный «сынчишка боярский» имел всего две-три крестьянские «души». Или помещик оказывался без поместья или обходился в своем хозяйстве без крестьян. Боярам и московским дворянам, обладавшими более населёнными, экономически развитыми и устойчивыми вотчинами и поместьями, нужны были крестьянские переходы в Юрьев день, чтобы переманить работников крупными ссудами и другими преимуществами. Они-то и добились окончательного утверждения крепостного порядка в Соборном уложении 1649 года 29 .