— Слишком увлекаться этим опасно. Ты начинаешь терять из виду реальность.

— Я видела реальность. Это некрасиво. На самом деле, это совершенно уродливо.

— Так и есть. Но это единственная правда, которую ты узнаешь в этом мире, Кали. Держись за то, что ты выстрадала, потому что именно этот опыт отличает тебя от здешних людей.

Кинотеатр «Обещанный» стоит с рекламой «Назад в будущее " и «Терминатора». Фильмы из прошлого, я полагаю.

— Они тебе безразличны, не так ли?

— Некоторые, да. В этих стенах живут замечательные люди. И некоторые из самых злых, которых ты когда-либо знала. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть офицеров Легиона, следующих за нами по пятам, соблюдающих дистанцию, когда они небрежно прогуливаются с пистолетами на груди.

— Здесь живут врачи из Калико.

— В основном, их семьи. Но это то, ради чего они убивают, защищая. Их драгоценное сообщество, не запятнанное зараженными.

Требуется добрых двадцать минут, чтобы добраться до старого дома папы, который стоит нетронутым. В нем никто не жил. Когда я открываю дверь, на меня обрушивается завеса фамильярности и дома, заглушая презрение, которое я испытываю к этому месту. Это так сильно напоминает мне о Шестом и папе, по которому я скучаю все больше и больше с каждым днем.

— Твой отец был врачом? Обводя взглядом комнату, Кали, кажется, бросает мои аргументы мне в лицо, когда она стоит перед полкой с настойками. Или, по крайней мере, так переводит ее слова мой озлобленный разум.

— Он был одним из них в Калико, верно?

— Он вообще не был одним из них. И он не был моим настоящим отцом. Он взял меня к себе и воспитал как своего собственного ребенка. Вопреки их правилам, вопреки их убеждениям, вопреки всему.

— Что с ним случилось?

— Его укусили, когда он пытался спасти меня. Шагая рядом с ней, я собираю несколько настоек, складывая их в ближайшую сумку, на случай, если Хесейя сочтет их полезными.

— Ему удалось сдержать болезнь, но в конце концов она поглотила его. Поэтому он покончил с собой. Даже спустя столько времени мне приходится смаргивать подступающие слезы и дышать, преодолевая боль в груди.

— Раньше он говорил мне, что безопасность — это не что иное, как иллюзия.

— Он прав. Я думала, что нашла это с Валдисом там. Рай, мы были уверены в этом. Хотя в аду рая нет.

Для молодой девушки я нахожу ее мудрее, чем большинство людей ее возраста. Как будто она пережила нечто большее. Но потом, молодые девушки, с которыми я росла, пришли из этого места, ослепленные ложью.

— Твой отец спас тебя у можжевелового дерева, верно? Говорят, там на тебя напали Рейтеры.

Я мысленно возвращаюсь к той ночи, когда папа ввел мне альфа-феромоны, чтобы отогнать бешенных. Это сработало, пока эффект не прошел.

— Да. Там же я наблюдала, как они питались останками ребенка, которого я там потеряла.

— Охранники будут здесь с минуты на минуту. Нам нужно сейчас найти припасы и запастись ими на более поздний вечер.

— Как ты пройдешь мимо охраны так, чтобы они тебя не заметили?

Вопрос вызывает улыбку на моем лице.

— Прошло много времени с тех пор, как я тайком выбирался из этого дома, но я, конечно, не забыла, как.

КАЛИ

Сладкий вкус инжира танцует на моем языке, когда я слизываю остатки джема с ложки.

— Прошло так много времени с тех пор, как я пробовала инжир. Я и забыла, какие они вкусные!

— Я, должно быть, приготовила дюжину банок летом перед смертью папы. Рен ставит стакан с водой на стол, но вместо того, чтобы вернуться к открытому шкафу, откуда она складывала банки в пакет, она выбирает две кружки под ним, закрывая их горлышки двумя фильтрами, наполненными засохшим кофе. Ничто не сравнится с тем дерьмом, которое мы получали в Калико. Это вещество пахнет свежо, насыщенно, и у меня текут слюнки. Она держит пипетку над гущей и позволяет нескольким каплям упасть в каждую, прежде чем налить на нее кипяченую ранее горячую воду.

Снаружи дома слышны голоса смеющихся и разговаривающих офицеров Легиона, которые без особого энтузиазма стоят на страже.

— Они почти кажутся добрыми, не так ли? Спрашиваю я, обменивая свою ложку на стакан предложенной воды.

— Почти. Хотя я никогда не встречала никого, кого бы я описала как такового.

— Я тоже. Я мотаю головой в сторону кружек.

— Что это?

— Что-то, что заставит их немного поспать. Полученное из маков. Папа давал бы это перед некоторыми срочными хирургическими процедурами. Они проснутся, думая, что заснули на работе.