— Мы должны были снова двигаться, но… Я бросаю взгляд на Кали, которая стоит с вытянутыми руками, пока офицер обыскивает ее.

— Мы с подругой сбежали. Выскочили из грузовика и спрятались в кустах.

— И куда именно они направлялись.

— На север, — лгу я.

— Куда на север?

— Зачем мятежникам сообщать своему врагу, куда они направляются, Арти?

Поглаживание заканчивается, и солдат Легиона хватает какое-то портативное устройство, прикрепленное к его боку, оставляя небольшой зазор между ним и моей кожей, когда проводит им по моему телу.

— Что это?

— Новая технология обнаружения укусов хищников. Она обнаруживает скопления антител, которые вызывают тревогу, — Арти постукивает новой сигаретой о ладонь, прежде чем сунуть ее в рот.

— Надо бы посмотреть на то дерьмо, которое у нас сейчас есть. Теперь, когда они закончили техническое здание, все происходит быстрее.

Качая головой, я позволяю офицеру Легиона завершить его обыск, и, по-видимому, удовлетворенный, он отходит от меня.

— Она чиста, — говорит он.

— И эта тоже. Офицер второго Легиона слегка подталкивает Кали ко мне, заставляя ее споткнуться, когда она достигает меня.

— Надолго ты остаешься на этот раз, малыш? Выпуская струйку дыма, Арти протягивает мне сигарету, но я отказываюсь.

— На какое-то время, я полагаю. Если сказать ему иначе, это вызовет подозрения, которые мне не нужно пробуждать.

— Жизнь за стенами не такая, какой кажется.

Он фыркает и стряхивает пепел, делая еще одну затяжку.

— Я мог бы сказать тебе это раньше.

— Что случилось с семьями, разбившими лагерь за воротами?

Отмахиваясь от офицеров Легиона, он украдкой оглядывается вокруг.

— Чего ты хочешь, Рен? Правду? Мы не могли доверять никому после того, как повстанцы напали на больницу. Легион составляет треть от его численности.

— Значит, вы убили их всех.

— Милосердно. Один выстрел в голову.

В этом мире нет милосердия, это то, чему я научился.

— И детей тоже?

— Некоторых привезли для усыновления. У тех, у кого был низкий уровень антител.

— Захра?

Пренебрежительно махнув рукой, он качает головой.

— Черт возьми, я не знаю их имен. Едва ли знаю их лица.

Потому что он видит в них только дикарей. Животных, и все же, даже животное не было бы убито так безжалостно.

— Она молодая, с вьющимися волосами и зелеными глазами. У нее было пятеро братьев. Интересно, пощадили ли они вообще ее братьев или убили их вместе с родителями.

— Возможно, видел ее. В основном они все усыновлены, живут в новых семьях. Их жизнь лучше, Рен. То, чего хотели бы их родители.

Я тоже слышала эту ложь раньше, когда однажды спросила о судьбе своего младшего брата.

— Их родители хотели получить шанс самим вырастить их здесь.

— Я не отдаю приказы, я просто выполняю их. Он бросает сигарету на землю, затаптывая ее ботинком, и наклоняется вперед, чтобы поднять окурок.

— Легион будет стоять на страже у старого дома твоего отца. Не заставляй меня жалеть, что впустил тебя обратно.

Я подозревала, что они не позволят мне вернуться без некоторого контроля, что сделает побег сложным, но, конечно, не невозможным.

— Ты не пожалеешь об этом. Похлопав Арти по спине, я прохожу мимо него и кивком головы приглашаю Кали следовать за мной.

Оказавшись вне пределов слышимости, я облегченно вздыхаю и поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Кали осматривает окрестности, выражение благоговения освещает ее глаза, в которых отражаются уличные фонари.

— Это место… все так, как описывали в Калико». Изумление в ее голосе заставляет меня забыть, насколько странен Шолен для тех, кто никогда не был в его стенах.

Я пытаюсь забыть о своем негодовании и посмотреть на этот мир глазами новичка. Как огни главной полосы дают мягкое, рассеянное свечение в темноте. Удобства магазинов, расположенных вдоль мощеной улицы, заполнены едой и припасами, подобных которым нет в пустыне. Тщательный ландшафтный дизайн, который создает в Шолене иллюзию рая, мира, существовавшего задолго до того, как Драга уничтожила все это.

Я пытаюсь ценить эти вещи как великолепные творения, вдохновляющий пример того, чего человек может достичь в гуще бедствий. Но все, что я вижу, — это фарс. Гул власти и жадности, вибрирующий под самыми основами, которые служат спасением для людей, живущих здесь. Тех, кто никогда бы не выжил в Мертвых Землях.