— Похоже, ты подружился с несколькими.

— Это не имеет значения, — говорю я категорично, прерывая их двоих.

— Все так, как сказал Кадмус. Ничто не удержало бы меня от тебя. И сейчас мы здесь.

— Как? Мы искали выход повсюду. Каждый коридор. Каждая дверь. Каждая точка входа запечатана.

— Кто это «мы?»

— Аттикус. Он еще один Альфа, которого отправили в палаты. Валдис оглядывает комнату.

— Зажегся свет, и мы подумали, что что-то не так. Что это место вот-вот взорвется, или что-то в этом роде.

— Как…. Как вы выжили?

— Один из офицеров Легиона, который сопровождал нас вниз. Когда сработала сигнализация, он отпустил нас. Просто ребенок.

— Как его звали? Спрашивает Брэндон сзади, его голос полон любопытства.

— Эверетт.

— И он жив? Ты знаешь, жив ли он? Настойчивость в голосе Брендона говорит мне, что это его брат спас Валдиса.

Валдис опускает взгляд, сдвинув брови.

— Мы нашли его около месяца назад. Он упал в шахту лифта и сломал шею.

Потирая руки взад-вперед по черепу, Брэндон хнычет и приседает к земле.

Я подхожу к нему и опускаюсь на колени рядом с ним, обнимая его, пока он рыдает в моих объятиях.

— Мне так жаль, Брэндон.

— Значит, это было быстро? В его приглушенном голосе слышится нотка боли, от которой вибрируют мышцы.

— Он умер мгновенно?

— Я бы предположил. Насколько я мог видеть, мутации его не затронули.

Поднимая голову, Брэндон шмыгает носом.

— Хорошо. Тогда милосердная смерть.

— Он был твоим братом. После молчаливого кивка Брэндона Валдис опускает взгляд.

— Я благодарен ему за то, что он сделал.

— Нам нужно убираться отсюда. Кадмус убирает руку, чтобы показать красный цветок у себя на животе, и, похоже, он смирился с раной, поскольку не потрудился снова прикрыть ее.

— В баках высокое давление. Кенни думает, что они вот-вот взорвутся.

— Да, мы должны встретиться с остальными у главного входа. Он собирается вскрыть двери.

Нахмурившись, Валдис качает головой.

— Открыть двери? И выпустить все эти твари отсюда?

— Я забираю тебя отсюда. Это все, что для меня имеет значение. Поднимаясь на ноги, я поворачиваюсь к нему.

— Независимо от последствий. А теперь, поехали.

— Я не оставлю Аттикуса.

— Тогда, давайте заберем его и уберемся отсюда.

— Что там происходит внизу? В голосе Кенни слышится больше напряжения, чем раньше.

— Прямо сейчас у меня опасно высокие показатели. Вам нужно привести свои задницы в порядок.

— Сначала нам нужно сделать небольшой крюк, — отвечает Кадмус.

— Мы были неправы. В конце концов, этот упрямый придурок жив.

— Что бы вы ни задумали, вам лучше сделать это побыстрее. Эти резервуары находятся по другую сторону стены, где вы находитесь, и в них около двухсот литров. Если они взорвутся, то вытеснят кислород на этом этаже. Вы все умрете от удушья.

РЕН

Дышится немного легче, чем раньше, я наблюдаю, как Шесть падает из вентиляционного отверстия на потолке на лабораторный стол, где стекло хрустит под его ботинками.

Он протягивает руку, чтобы помочь Джеду пройти, двое решили, что он должен пройти первым, и оба еще раз обыскивают комнату, прежде чем выйти через дверь. Еще один осмотр коридора не показывает никаких признаков мутаций нигде, во всяком случае, таких, которые я могу разглядеть сквозь зеленую дымку камеры. Эти двое пробираются в противоположный конец коридора, и когда они толкают дверь лестничного колодца, они возвращаются на путь на первый этаж, откуда они вошли в этот ад.

Хотя они вне непосредственной опасности, я далеко не радуюсь возвращению. Я не буду чувствовать себя в полной безопасности, пока снова не окажусь под звездами на пути к восточному побережью, рядом с моим Шестым.

— Как он это сделал? Спрашивает Грегор. Закинув ноги на стол, он откидывается на спинку стула рядом со мной.

— Джозеф. Как он умер?

Прошло много времени с тех пор, как я думала о нем иначе, чем о папе. Я забыла, что он был коллегой всех этих людей, этих прародителей этого места.

— Самоубийство.

Он кивает, уставившись в свой бокал. — Не могу сказать, что я не думал об этом раньше.

— Его укусили. Иначе, я сомневаюсь, что он стал бы рассматривать такую вещь.