— Сколько барону до императора осталось ехать?

— Сорок две минуты, — показал Вольфовичу планшет Тимоха.

За машиной Икеды следит самолет-разведчик: япошкам его и «коллег» сбивать нечем.

— Лучше дождаться, — решил Жириновский и посмотрел на меня исподлобья. — По плану нам должны были отойти острова Курильской гряды, Сахалин, половина Китая и вся Корея — и это минимум!

— Теперь это все ничего не значит, — отмахнулся я. — Какая разница, кому какие территории, если государства в нынешнем виде доживают последние дни?

— А если с Сеннит что-то случится? — спросил Жириновский.

— Королева обеспечивает свою безопасность в полной мере, — прокомментировала Гриша.

— Так-то оно даже хорошо, — откинувшись на стуле, провернул в пальцах карандаш Жириновский. — Япошка бы торговался за каждый метр и грозил… Чем он может нам грозить? — спросил Рохлина.

— Партизанщиной, агентурой и диверсиями, — ответил тот.

— Ничем, значит, — не убоялся Владимир Вольфович. — Но все равно трата времени. Ставить подпись под договором об объединении человечества — это почетно, а подписывать позорный мир — наоборот.

— Королева запрашивает разрешение на получасовую операцию, — заявила жук-дипломат. — Необходимо разрешение на раскопки в Скандинавии, квадрат… — продиктовала координаты, которые Тимофей тут же вбил в планшет. — … И содействие Андрея в снятии печати.

Все дороги ведут в Скандинавию.

— Подробности? Выгода для Королевы и для нас? — попросил подробностей Жириновский.

— В семи километрах под поверхностью в указанном квадрате, в системе пещер, запечатан корабль Древних класса «Колонист-3», — ответила Гриша. — Обладает широким спектром потенциально интересных обеим сторонам технологий. Королеве нужен источник питания — Стазис-поля экстремально энергозатратная технология. В свете предстоящей серии операций по приведению народов Земли-1 и Земли-3 к покорности, необходимо пополнение и наращивание энергетических запасов.

— Корабль Древних, б***ь! — тоскливо схватился за голову Владимир Вольфович. — Почему «снимать печать» должен Андрей?

— Потому что системы безопасности корабля подконтрольны только тем, в чьих жилах течет кровь Древних.

Все находящиеся в кабинете, за исключением жука-дипломата, подпрыгнули. Я? Древний?!!

— Все сошлось, — вздохнул Жириновский. — А кому подконтрольна Сеннит?

— Созданное Древними биологическое оружие подконтрольно тем, в чьих жилах течет кровь Древних, — не подкачала Гриша.

Мне?!

— Одно твое слово, и Сеннит тратит драгоценную энергию на стазис-поля, — посмотрел на меня Владимир Вольфович. — А с нами торговалась за каждый нанограмм урана! Почему ты молчал?

— Не знал, — честно признался я. — Сам подумай — я бы еще при первом контакте с жуками попросил порядок навести.

Стоп!

— Потомок Древних — это мой родной папа или родная мама? — спросил я.

— Ни одна из этих особей не является потомками Древних, — покачала головой та.

Испытав страшный удар, я жалобно спросил:

— Я что, приёмный?

— Твой геном был замаскирован под стандартный для человечества, — ответила Гриша. — Королева смогла взломать маскировку. Родительские особи не смогли бы передать тебе генетическую информацию Древних, сами не являясь Древними.

Я приёмный!!! Стоп, ну и что? Родители когда-то меня этим попрекали? Они вообще об этом не говорили! И сестра не говорила! У нас была хорошая, любящая семья, и мне совершенно плевать на какую-то там «кровь». Если бы кровь была реально важна, человечество давно бы выводило гениев при помощи спаривания гениев постарше. Без отцовского воспитания, без маминой заботы, без любви сестры, я бы никогда не стал тем, кто я есть. А я себе такой — нравлюсь, значит к черту эти совершенно несправедливые обиды к утаившим секрет приемным родителям! И вообще сейчас лучше сосредоточиться на важном:

— Погоди, это был не симбионт?

Сидящий рядом Тимофей на всякий случай напрягся. Напряглась и охрана в кабинете.

— Жук-биохакер, — кивнула жук-дипломат. — Твои нынешние возможности характерны для всех представителей расы Древних.

— Андрей, а какие у теперь «возможности»? — вкрадчиво спросил Жириновский.

— Пульс — семьдесят три, — ткнул я в него пальцем. — Прекрасный самоконтроль в непростой ситуации. Пульс — девяносто три, — ткнул в Рохлина. — У вас изношенное сердце, Лев Яковлевич, старайтесь волноваться поменьше, — повернулся к Тимофею. — Пульс — сто двадцать. Тимофей, зачем ты меня боишься?

— Владимир Вольфович, можно мне куда-нибудь в архивы? — жалобно спросил тот.

— Назвался груздем, — покачал тот на КГБшника пальцем. — Еще? — спросил меня.

— Можем попросить охранника в меня пальнуть, — потыкал я пальцем в стену над головой Жириновского.

Деревянная, но за ней, в нише, залег очень удивленный происходящим — судя по «биометрии» — снайпер.

— Нет уж, «палить» не будем, — отверг предложение Владимир Вольфович.

— Тогда не дергайтесь, — попросил я, трансформировал указательный и средний пальцы левой руки в «ножницы», отключил боль и подчеркнуто-медленно, по одному, отрезал все пальцы на правой.