Шрифт:
«Повезло, что под нами живут мировые парни».
«Вот, значит, как», – мелькнуло у меня. И в этот момент я поняла, что банально подслушиваю чужие мысли. Лезу в личные дела, совершенно не касающиеся ни меня, ни тем более учебы. Мне захотелось надавать себе пощечин. Я низко склонила голову, чтобы нечаянно не бросить взгляд на кого-то из студентов или преподавателей, и вылетела из столовой, забыв про завтрак.
Линзами пользоваться только на уроках! Только для учебы! Как же так? Я соблазнилась их возможностями уже на второй день. В личных целях. Какой позор!
Я бежала по коридору и кляла себя беспощадно. Больше никогда! Ни за что! Я должна помнить про личное пространство, на которое имеет право каждый человек. Читать чужие письма или дневники стыдно, а уж мысли… Мысли!
Я просто отвратительна!
Друзья? Или хотя бы приятели? Я смела о них мечтать? Если раньше я была недостойна дружбы одаренных из-за финансового неравенства, то теперь и о моральных качествах нечего говорить. Ненавижу себя! Ненавижу! Невероятная гадость. Даже собственной благосклонности не заслуживаю.
С этого дня я пообещала себе максимально сосредоточиться на учебе. Передо мной стояла цель – родители должны мной гордиться. И я ее достигну. Все остальное неважно.
Линзы я носила с собой и надевала после завтрака в уборной, на время обеда снимала, и снова пользовалась бесценным артефактом до самого окончания занятий. Мои отметки отныне резко пошли вверх. Успеваемость радовала, не ограничиваясь профильными предметами. Небеса, пошлите удачу тому, кто сделал волшебные линзы!
Разумеется, я сохраняла крайнюю осторожность. Напролом шла лишь тогда, когда не сомневалась в полной безнаказанности. На практических работах по телепатии демонстрировать, что прекрасно обхожу защитные барьеры преподавателей, даже и не думала. Подобное считалось невозможным и от студентов, само собой, не требовалось. Я и не выставлялась.
В коридорах передвигалась перебежками, не поднимая глаз, да и вообще старалась без особой необходимости не пялиться ни на кого. Мою совесть немного успокаивало то, что я придерживалась придуманной для себя этики. Но не настолько, чтобы ходить с гордо поднятой головой даже в те моменты, когда линзы лежали в контейнере.
5. Мстислав
– Не пойму, почему историю с мифическим волком до сих пор не замнут? – возмущалась Дори, яростно бултыхая в супе ложкой. – Два месяца прошло! Как сказал Мстислав, никого же не съели! Заметьте, до сих пор!
– Причем здесь съели или нет, академия по мнению руководства в опасности, – пояснил Яромир и пожал плечами, мол это само собой разумеющееся.
– Просто ректорша трусит, – сделал вывод Виктор, ухитряясь разговаривать с полным ртом.
– Конечно, трусит, – согласился Яромир, – она отвечает за жизнь и здоровье студентов.
– Смехота, – фыркнул я, тоже недовольный ужесточенным контролем, – следы появляются днем, а патрулируют вокруг замка ночью.
– Ночью интереснее, – усмехнулся Виктор, – страшнее, и атмосфера мистическая, загадочная.
– Скоро весенняя рыбалка, а мы и носа высунуть из-за забора не можем, – продолжала ныть Дори.
– Даже не думай… – собрался произнести нравоучительную речь Виктор, в ужасе, что мелкую снова придется вытаскивать из какой-нибудь передряги, но я вовремя остановил его, наступив со всей дури ему на ногу под столом. – Ууу.
Виктор повернул ко мне лицо. Я глазами велел замолчать и указал на Яромира. Как обычно, друг понял меня без слов – теперь пасти мелкую не наша забота, парень Дори прекрасно позаботится о любимой.
– Порыбачить и летом можно, – попытался утешить ее Яромир, ласково поглаживая по тыльной стороне ладони.
– Ничего ты не понимаешь! – возмутилась Дори. – Весенняя рыбалка – это особенное мероприятие! Когда в долине распускаются цветы и вода в озерах теплее парного молока, в горах начинает таять снег, реки становятся переполненными, бурными. Рыба в это время приходит в себя от зимней спячки. Да что там! Она становится просто бешенной! Вместе с потоком вод идет рыбная лавина. Это – нечто! Можно ловить прямо руками…
По мере возбужденного рассказа Дори глаза Яромира все сильнее округлялись. Наконец он не выдержал:
– Ты собралась ночью в разлив реки ловить взбесившуюся рыбу голыми руками?
– Будет весело!
– Весело? Наверное! Особенно, глядя на меня, пытающегося в темноте проследить за тем, чтобы ты не утонула.
– Следить? Вот еще! Мы с тобой зарегистрируемся командой и наловим больше всех…!
– Пожалей меня, – простонал Яромир. Он уронил лицо на скрещенные руки, сложенные на столе.