Застыв на другой стороне улицы, прижимаясь всем телом к холодной каменной стене, я следил за входом в дом, параллельно разглядывая окружающие лавку здания.

Довольно неплохие домишки, с чистыми улочками и широкими проходами между ними, будто бы приводили в абсолютно другой мир, совершенно непохожие на те трущобы, где я провёл большую часть жизни.

«Немудрено, здесь же вход в Нижний город».

Бросив взгляд на упомянутый проход, я от зависти прикусил губу, когда вдоль высоких ворот деловито прошлись Огненные Кулаки — наёмный орден, что подтирал задницы выходцам из верхов. Они ходили все такие из себя, запакованные в шикарную броню с яркими красками, и бросая презрительные взоры в нашу сторону.

Казалось, что там, за воротами, находится другой мир, куда более яркий и солнечный, но это был обычный самообман, вызванный буйством красок и цветов.

Я, как и все жители за стенами, предпочитал активизироваться по ночам, собирая с ближнего своего всё что можно. Внешний город любил темноту, любил ночь и тишину, в которой можно было легко проворачивать самые нехорошие делишки, но вот Нижний город... Он был совсем другим. Даже отсюда я видел обилие фонарей и факелов, развешенных на каждой улице.

Красивые мощеные дороги блеском камней отражали свет, заливая улочки светом, будто в солнечный день. А из каждого дома на прохожих падали лучи свеч или домашнего очага, привнося вместе с ними звуки уюта и домашней идилии.

«Хватит... От этого только хуже».

Хлопнув себя по щекам, я с помощью боли смог настроиться на дело, понимая, что, поддавшись мечтам и восторгам, уже беспардонно долго торчу в переулке, заглядываясь на людей.

Из-за этого только в последний момент я успел подметить худую фигуру, закутанную в дорожный плащ.

Незнакомец возвышался прямо у входа в лавку, видимо, недавно покинув её, и теперь, застыв спиной к двери, он таращился в мою сторону. И хоть из-за плаща, натянутого до самого подбородка, нельзя было сказать наверняка, я прямо ощущал липкий пугающий взгляд, что прошёлся по всей моей фигуре.

Сглотнув слюну, я уже собирался сорваться на бег, ведь никакое дело не стоило собственной жизни — это первое правило, что я сумел усвоить, стоило только научиться говорить. Не раз и не два мои глаза становились свидетелями смертей или жестоких наказаний для самоуверенных, тупых или храбрых работников ножа и топора.

Нужно знать свои пределы и чем дольше незнакомец смотрел в мою сторону, тем больше я понимал, что мой предел уже далеко позади и теперь только страх, как у загнанной в угол добычи, не позволяет мне побежать на утёк сверкая пятками.

Но проходили секунды, а неизвестный так и продолжал стоять, поглядывая в мою сторону. Чувствуя, как пропало давление, а в тело вновь возвращается уверенность, я робко подался вперёд, оглядываясь по сторонам, но никто кроме меня не обращал внимания на застывшую фигуру.

Осмелев настолько, что решился на глупый поступок, я подобрал с земли ближайший камушек и метнул его прямо сквозь этого чудика, подтверждая собственные догадки.

Мерцая и переливаясь цветами радуги после соприкосновения с телом, камушек пролетел насквозь, разрушая конструкцию.

Легкая иллюзия моментально развеялась, вызывая у меня невольный вздох восторга от проявленного мастерства и умения.

«Когда успел?».

В голове набатом стучал вопрос и от былого страха не осталось и следа. Хотелось стать свидетелем подобного ещё раз, прикоснуться к таинству магии или быть может, даже научиться чему-то схожему!

«Так, Тевиер, давай-ка, сначала работа, а потом влажные мечты».

Новая порция шлепков по щекам привела меня окончательно в чувство и я не мудрствуя лукаво попытался обойти здание по кругу, высматривая хоть какие-то варианты для того, чтобы пробраться внутрь.

Если Пелайос сказал правду, то дворф не расстаётся с брошью ни днём, ни ночью. Так что единственный вариант умыкнуть безделушку — это дождаться, пока бородатая задница напьётся и уснёт. А в том, что дворф напьётся, я не сомневался ни в коем разе. За все наши встречи эти коротышки только и делают, что бредут по жизненному пути от пьянки к пьянке.

Исследуя стены дома, сплошь состоящие из добротного и аккуратно вырезанного камня, я с неудовольствием отметил, что ближайшие окна находятся аж на втором этаже. И несмотря на все мои способности к лазанью, я сомневался, что смогу скрытно проникнуть внутрь и спрятаться там до тех пор, пока Йорг не примет на грудь.

Слоняясь вокруг лавки, я то и дело поглядывал внутрь, чтобы хотя бы убедиться, что Йорг внутри, но каждый раз неудача постигала меня, так как заместо коротышки-дворфа в прихожей стоял официальный владелец — тощий, суховатый старикашка, который едва ли мог похвастаться чем-то кроме набранных в порту болячек.