Ирка, забавно хрюкнув, тоже рассмеялась.

– Похоже получилось! Ну нет, Верочка, ты все-таки иногда прячь свой сарказм. Хотя теперь я понимаю, почему вы раньше с Никитосом дружили. Как два колючих фыркающих ежа.

– Ой, только про Никитоса не напоминай, пожалуйста!

Я поставила перед Иркой чашку горячего чая, разрезала теплый лимонный кекс.

– Пропитался? – деловито осведомилась Третьякова.

– Слюнки текут! Сегодня как раз первый день, как ко мне вернулся аппетит.

Ирка продолжала то и дело проверять телефон и молча жевать кекс. Наконец я не выдержала и задала вопрос, который мучил меня все эти четыре дня:

– Как будем мстить Соболь?

Третьякова тут же встрепенулась:

– Ты все-таки решилась?

– Не могу же я это просто так оставить! Только не знаю, что делать. Жаловаться – не метод. Да и кому? Папе все равно, а директрисе… Как-то обломно, что ли. Со стремянкой точно непонятно: специально это или она изначально неисправна была?

Ирка задумчиво нахмурила лоб, а потом выдала:

– Кажется, надо не Соболь проучить, а Амелию.

– Амелию? – удивилась я.

– Ну да. Вчера Лидия Андреевна к нам в класс заходила. Знаешь, кто едет вместо Селезневой в лагерь?

– Циглер?

– Бинго! Видела бы ты, с какой довольной физиономией ко мне обернулась Амелия. Захотелось ее за волосы прям на уроке оттаскать!

– Ну вообще-то все логично, – вздохнула я. – Я же тебе говорила, что Лидия еще в тот раз кандидатуру Амелии предлагала, у нее ведь второе место на олимпиаде по физике.

– Вот видишь! Кому еще это было выгодно? А ты помнишь это ее: «Что ж, посмотрим, кто поедет»? – продолжила нагнетать Ира.

– Думаешь, угроза?

– Ну конечно же! В конце концов, это она отвечала за декорации и реквизит. И я уверена, что стремянка была нарочно испорчена.

Ирка принялась сосредоточенно жевать кекс.

– Добиваться своей цели такими страшными методами. Кошмар! – прожевав, снова возмутилась подруга. – И я, кстати, знаю, какую свинью мы можем Циглер подложить.

– Ну?

За окном пасмурно, над городом зависли мрачные серые тучи. Еще днем все окна были в кривых дорожках от дождя.

– Я от девчонок слышала, что Амелия больше всего на свете боится свою бабку.

– Это которая настоящая ведьма? – уточнила я.

– А фиг знает, кто она на самом деле. Но так говорят. Пойдем к ее бабке и попросим, чтоб приструнила внучку, а? Повлияла на нее как-нибудь. Что ж она невинных людей калечит?

– А если это не Амелия? – засомневалась я.

– Тогда напрямую спросим у Циглер: ты или не ты?

Вообще-то, наверное, давно нужно было так поступить…

– А если это она, но скажет: «Нет, это не я! Идите вы, тупые куклы…» Будто ты ее не знаешь.

– Что ты придумываешь проблемы из ничего? – возмутилась Ирка, уже поднимаясь из-за стола. – Там на месте разберемся. Идем!

– Как? Сейчас? – ахнула я, снова поглядывая в окно. – Уже смеркаться начинает.

– Нет, а что тянуть? Ждать, пока она тебя со свету белого сживет?

– А ты знаешь ее адрес? – все-таки последовала я за Иркой, которая уже выскочила в коридор.

– Ага, специально разведала. Да тут недалеко. Пройти всего пять домов. В начале Мира.

– А-а. Погоди, я хоть переоденусь!

После четырех дней заточения выглядела я хуже некуда. Но решила, что наряжаться для Циглер – много чести. Тем более Третьякова сказала, что тут недалеко. Сменила пижамные шорты на джинсы, надела толстовку, бейсболку на голову натянула. Ирка осмотрела меня с ног до головы и кивнула:

– Сойдет!

Во дворе уже сгустились сумерки. В окнах домов зажглись огни. Ветер раскачивал старые тополя.

– Зачем мы тащимся к Циглер на ночь глядя? – скептически поинтересовалась я, когда мы вышли на оживленную улицу.

– Я ж тебе сказала о своих планах.

– А если ее бабка-ведьма проклянет нас?

– Ну что за глупости? – беспечно засмеялась Ирка. Будто это не она до этого меня запугивала.

Всю дорогу Третьякова то и дело доставала телефон, но уведомлений, судя по всему, так и не было. Ирка только вздыхала и мне ничего не рассказывала. Я косилась на подругу, но не спрашивала, в чем дело. Все ясно. Сообщение от Вадика своего ненаглядного ждет.