В следующей комнате на коленях стоял один из храмовников. Почему он не сбежал, почему не помогал остальным? Ганнон узнал Саура, он склонился над мужчиной, лежавшим на полу без сознания. Рядом с ними были раскиданы кружки и разлита вода. У головы лежавшего человека растекалась густая темная жидкость, руки храмовника были абсолютно черными. Ганнон медленно обошел вокруг: мужчиной на полу оказался сам Хестол, его лицо ниже носа тоже было черным. Он перевел взгляд на пол перед камином, где растекалась лужа. Там лежали залитые водой угли.

Воин Второго Круга поднял затравленный взгляд на вошедших, похоже, его не сильно волновало их присутствие. Глаза слезились, он сел на пол, чуть отодвинувшись от тела.

— Это был мой последний шанс, — пробормотал он, — я должен был захватить его живым. — Саур поднял взгляд на Ганнона и горько усмехнулся. — Ну конечно, кого же еще могли послать нечистые, чтобы унизить меня? Или это знак? — прошептал церковник.

Он бросился вперед, с немыслимой быстротой оказавшись на ногах. В руках сверкнул кинжал, Ганнон видел, как его собственная рука непростительно медленно движется наперерез. С тошнотворным мягким звуком дерево столкнулось с плотью. Щит легионера ударил церковника в плечо, отправив того на пол. Откликнувшийся, Роннак, дважды стукнул по шлему, жест был понятен: глупо было лезть вперед без щита. Юноша вспомнил Васара – их командира – тот шел позади отряда, хоть и управлялся с мечом не в пример лучше. Стоило бы поучиться.

Запыхавшийся Иссур вошел в комнату, протягивая тубус. Другой рукой он все еще держался за место, куда ударила стрела.

— Он, тот, который бежал, в общем… умер. Но он пытался унести вот это. — Откликнувшийся потряс в воздухе футляром для писем. — И надо помочь Бахану, он живой, но много стрел в нем!

— Этот тоже пока дышит. — Роннак сидел на корточках рядом с Хестолом, люди подземника стерегли оглушенного храмовника.

Нужно было многое решить, и быстро. Ганнон оглядел тела на полу и своих людей. Доблесть Иссура и готовность биться насмерть особенно удивляла на фоне его юности и искренней, даже наивной, манеры речи. Но бой – это бой, а то, что предстояло сделать… паренька лучше отослать.

— Нужно скрытно доставить его в замок. — Ганнон указал на тело Хестола, обращаясь к стражнику. Тот лишь кивнул, на службе у Виннара им такое было не в новинку. — И Бахана тоже, Иссур возьми одного, — юноша склонил голову, — лучше двух человек в помощь, а то не дотащите. — Раздались смешки, придавшие Ганнону уверенности. — Найдите жрицу Селаны, пусть поможет им. — Он внимательно оглядел пол комнаты, надеясь… да, вот оно! Ганнон взял одну из пустых кружек и кончиком меча закатил в нее золотую виалу с открытой крышкой. — Отдадите жрице, осторожнее, там был яд!

Один из легионеров с полными страха глазами держал серебряную кружку на вытянутых руках, пока второй, стараясь не дышать, заворачивал ее в тряпицу. Они быстро показали друг другу несколько жестов, похоже, это была игра-жребий. Проигравший пробормотал под нос проклятье и приладил сверток себе на пояс.

«Нет ничего плохого, чтобы использовать друг против друга тех, кто тебе не нравится, — подумал Ганнон, оставшись наедине с Роннаком и Сауром. — Так ведь говорил Коул? Да и чья душа больше запачкается? Уже черная или еще чистая?» — это уже напоминало идеи Ложных Мучеников.

— Наших следов тут не осталось? — осведомился Ганнон после того, как ушел Иссур.

— Оружие при нас, раненных унесли. Копья… — протянул подземник. — Парнишка молодец, настоящий Откликнувшийся. Не люблю я тех, кто с девизом с пеленок, но этот… — он одобрительно закивал, а Ганнон зажмурился: «Ну, конечно, еще бы любил».

— Копья надо забрать, — сказал Ганнон, а в это время зашевелился церковник. — Полагаю, ты не расскажешь, зачем вас отправили сюда? — обратился к нему юноша.

— Нужно было убить тебя сразу, — вместо ответа хрипло проговорил Саур. — Боги наказывают меня за то, что я думал о себе, хотя знал, что должно сделать.

«Допрашивать такого бесполезно, да и тащить в замок, где находится Тризар… безумие», — мысленно заключил юноша и посмотрел на Роннака, который не оставлял поста рядом с последним живым врагом с тех пор, как ушли другие легионеры. Ганнон взглянул на подземника, тот был пугающе спокоен и ждал только слова. Собравшись с силами и тяжело вздохнув, юноша дал команду:

— Живых не оставлять

***

В замке Ганнон первым делом направился в святилище Селаны. Комнату наполнял терпкий запах целебных трав. Иссур сидел на скамье и левой рукой держал примочку чуть ниже правой ключицы. Темная гематома расходилась от места удара стрелы. Увидев Ганнона, Откликнувшийся улыбнулся и кивнул, заставив его ощутить облегчение.

— Как Бахан, в порядке?

— Ох, его забрала жрица, суровая, но дело знает. Меня, — он кивнул на свою рану, — отругала, что пришел с такой мелочью. Хах, и то правда, но болит зараза. А вот Бахан…

— Милостью Селаны будет жить, — раздался скрипучий голос, не выражавший никакой радости. Голос этот принадлежал женщине, что шла в сторону молодых людей, вытирая окровавленные руки тряпкой. Закончив, она швырнула ее в деревянную кадушку возле Ганнона, едва не попав в него. Он поежился: влажный звук, с которым упала тряпка, заставил его вспомнить о Сауре. Жрица была высокой и худой, с начинающими седеть волосами, собранными в традиционную для ее культа затейливую косу. Серые глаза без особого интереса осмотрели Ганнона. На бесстрастном лице женщины уже проступили морщинки, кончик длинного носа слегка дергался, когда его хозяйка говорила: