Ольга сконфузилась.

Он взял у нее топор. Горка наколотых дров теперь стала расти куда быстрее.

— Если вы уж такой специалист по дереву, могу ли я, например, попросить вас наладить несколько парт в школе. За войну они изрядно потрепались, а у председателя колхоза плотника не дозовешься.

— Почему бы и нет? — серьезно ответил старшина. — Я, собственно, по этой части и оформился в колхоз.

— Вам, конечно, нужен наряд. Я достану.

— Наряд не нужно. — В колхозе и без того дел по горло. Давайте лучше я к вам вечером зайду после работы.

Участие и бескорыстная услуга, которую он внезапно предложил школе, тронули Ольгу.

Во двор вышли соседки и недвусмысленно переглянулись, Ольга у них на глазах поспешила распрощаться. А старшина понял так: «Строгая, сплетен боится», — и не обиделся.

В субботу он пришел в школу. Глядя, как его ловкие руки уверенно пристукивают разбитые парты, Ольга никак нарадоваться не могла. С готовностью поддерживала дощечки, подавала молоток, неумело, сбивая в кровь пальцы, ровняла «дефицитные» гвозди.

А когда, закончив работу, они вышли из школы, шел первый снег. Снежинки падали тихо, точно над каждой из них висел невидимый парашютик. Улицы и избы становились опрятнее. Четким белым рисунком печатались на темном небе сучья деревьев.

Говорить не хотелось. Шагая, Ольга думала: «Он, кажется, неплохой человек. Кому же по вечерам охота работать даром?» Потом она решила. «Он меня провожает сейчас, потому что нам по дороге, не больше».

И все же на душе у Ольги было хорошо. Она попробовала прокатиться по ледяному зеркальцу. Разбежалась и упала. Старшина помог ей подняться и, взяв под руку, весело сказал:

— Теперь я вас не отпущу, а то разобьетесь.

Сама не зная почему, Ольга не отняла руки.

У дома они остановились. Если попросит постоять, Ольга решила не соглашаться. Но он не выразил этого желания, и она расстроилась. Домой ей не хотелось.

— Так вы заходите в школу.

— Зачем?

Ольга растерялась и с трудом нашлась что ответить.

— Расскажете, как воевали. Детишкам будет интересно.

— Ну уж, какой из меня рассказчик? А прийти — приду. Люблю детишек.

И в назначенное время он пришел.

Ольга была приятно поражена, словно увидела его впервые. На свежей гимнастерке красовались ордена. Он чем-то напоминал Петра. Может быть, привычкой говорить, размахивать руками. Или улыбкой: одни глаза улыбались, а лицо серьезное.

Говорил он долго. Особенно Ольгу взволновал рассказ о гибели его лучшего друга, когда тот со взводом переплывал ледяную реку, выполняя важное задание. Это случилось на Днепре.

«На Днепре?» — Ольга внезапно почувствовала, как внутри у нее все похолодело: да там убили Петра. Она жадным взглядом впилась в лицо старшины. Но тот уже рассказывал что-то смешное, и глаза его улыбались. «Какая я глупая, — подумала Ольга. — Днепр протекает по всей Украине».

После того вечера они стали встречаться чаще. Если случалось, ходили вместе на работу. Тетка молча радовалась, боялась заговорить о нем. Ольга сама чувствовала это и боялась: спроси тетка, она бы не знала, что ответить, и поэтому мысленно благодарила ее.

Однажды Люся не пришла в школу. Ольга пошла к ней домой. Девочка лежала в кровати и просматривала семейный альбом. Старшины не было. Ольга пощупала лобик у Люси, он палил жаром.

— Папа сказал, что у меня гриб, — сказала девочка. — Разве так могут называться болезни? Грибы ведь бывают летом, а сейчас зима.

Ольга улыбнулась.

— Хотите я покажу вам нашу маму? Вот она.

С фотографии глянула на Ольгу очень молодая женщина с веселыми серыми глазами.

— Есть у папы еще другая фотография, — Люся повернула страницу, и Ольга вздрогнула: на фотографии была снята она, еще школьницей с портфелем под мышкой. Ольга схватила карточку и, все еще не веря себе, повернула, прочла надпись, сделанную ее рукой очень давно: «На память Петру Т. в память нашей первой встречи».

Ольга очнулась от скрипа половиц. Повернувшись, через плечо она увидела старшину.

— Эта фотография была с ним тогда, — тихо проговорил он.

Ольга встала и так, не отнимая карточки от груди, молча пошла к двери. Хотел ее окликнуть, но передумал.

«Пусть. Пусть успокоится».

Сейчас она ему нравилась еще больше.

Маленький голубой автобус выскочил из зеленого бора и, надсадно подвывая на уклоне, стал медленно по-муравьиному карабкаться на очередной взлобок. Потряхивая потертым кузовом на ухабах, он одолел последнее препятствие и остановился на самой вершине горы.