Открываю рот и закрываю.

Смотрю в темноте на гладкую кожу его живота.

Это когда-нибудь изменится? Моя чувствительность вернётся?..

Протягиваю руку и глажу рельефный пресс, чуть приподнимающийся и опускающийся от равномерного дыхания. Прижимаюсь к нему губами. Ощущаю… я ощущаю жар от его кожи! Захватываю губами ещё больший кусок, чувствуя, как сбивается выверенный ритм вдохов.

Аниш откидывает одеяло одной рукой, а второй затягивает меня на себя, стягивая шелк с моих плеч и впиваясь зубами в нежную кожу основания шеи. Мы ничего не говорим. Мы просто пробуем друг друга на вкус, зная, что… возможно, это в первый и последний раз.

Я позволяю ему снять с себя ночнушку. И позволяю прикоснуться к шраму, лишь на считанные секунды застыв от движения подушечки пальца прямо по линии сросшейся кожи. Аниш тоже ненадолго замирает, продолжая дышать мне куда-то в шею и, вероятно, прикрыв глаза… а затем буквально сминает меня, вкладывая в свою страсть ещё больше силы и ещё больше агрессии. Мне больно и, кажется, я плачу. Но не останавливаю его, унесённая его ритмом туда, где притупляются второстепенные ощущения, где отключаются мысли и где остаётся лишь возбуждение. И жажда!
– жажда быть наполненной чужим желанием, чужим «хочу», чужой… нет, нашей страстью...

Отдавшись целиком его инициативе, растворяюсь в ощущениях, - а по возвращении… беру контроль уже в свои руки, погружая нас обоих в бесконечный круговорот желания и похоти.

Уже под самое утро освободившись от всей неподконтрольной мне энергии, я смогла успокоиться и взять себя в руки. Аниш спал, вымотанный, но насытившийся… и такой домашний, что я поймала себя на том, как залипла на его лицо - расслабленное и прекрасное…

Он уже знал, кто я, или кем я была… и всё же позволил мне освободиться от того, что разрушало меня изнутри - рядом с собой. Он исцелил меня.

И оказался намного более цельной личностью, чем я предполагала.

Но я вновь испытаю пределы дозволенного - и всё же заставлю его ненавидеть себя. Потому что не могу не закончить то, что начала.

Я просто не имею на это права, даже с учетом того, что после моего поступка Аниш уже точно не сможет простить меня.

Осторожно поднимаюсь с кровати и надеваю ночнушку. Затем накидываю сверху халат. Иду к стене, поднимаю ножны с проклятым клинком внутри…

И покидаю особняк Триведи.

Пока бреду в сторону своего дома, стараюсь не думать ни о чём. Сердце уже не болело, но пустота в голове всё ещё казалась мне более надежной спутницей, чем какой-то случайный мысленный поток.

Поэтому, когда меня толкают спиной в шершавую стену какого-то здания, я не сразу соображаю, что вообще происходит.

– Я так и знал, что ты простая дешёвая шлюшка - хотя строила из себя такую коварную злодейку, что даже меня в какой-то момент ввела в заблуждение!
– звучит раздраженный голос Кишана, после чего на моей шее появляются длинные пальцы, - Ну, и каково это - спать с Проклятым Клинком?

Смотрю на него безразличным взглядом, понятия не имея, как лучше поступить - избить его до полусмерти или просто побить и пойти, куда шла?

– Я тебя спрашиваю!
– встряхивает меня господин Третьего Дома, затем опускает взгляд на мою одежду, - А ты бесстыдная… вырядилась, словно развратная воительница, блуждающая по ночным улицам и готовая осчастливить любого, кто на глаза попадётся! Как насчёт одного конкретного клиента? Возьмёшься обслужить?
– он прижимает меня своим телом к стене, но я не чувствую от него никакого желания.

Только злобу и дикое раздражение.

– Следил за мной?
– всё-таки выталкиваю из себя слова.

– Ты остановила разбирательство во дворце. Уничтожила всё, что я делал для тебя. Свела на нет все мои труды… - цедит мне в лицо Кишан.

– Ты это делал для себя и во имя себя. Незачем обвинять меня в наличии собственных планов на жизнь, - сухо произношу, ощутив слабый прилив ответного раздражения.

– Мы работали в команде! А ты… отдалась Проклятому Клинку!
– вновь встряхивает меня Кишан, и на этот раз - довольно чувствительно.

– Не стоит нападать на женщину, которая предпочла тебе другого, - звучит голос Рахула, а возле горла наследника Третьего Дома, отразив лунный свет, появляется остриё лезвия.

– Ты… защищаешь её?!
– пораженно спрашивает Кишан, тут же отстраняясь от меня, точнее - от клинка Рахула.

– Ты ведёшь себя глупо, - хриплый голос моего неожиданного защитника вынуждает меня прислушаться к произнесенным словам.

Судя по всему, Кишан следил за мной - и от самого моего дома.

Это одержимость или банальное отсутствие других развлечений?