Ты можешь взять в руки книгу и понять ее.

– Думаю, она не повредит. Есть еще такие же? – Я бросила руководство в корзину.

Рэнсом взял с полки еще одно.

«Секреты рисунка в стиле реализма».

– Хм, не знаю насчет этого.

– Тебе нужно повышать навык. – Он швырнул книгу в корзину. – Еще одну?

– Не знаю, наверное. Без разницы.

Вскоре тележка была переполнена.

«Как рисовать аниме».

«Руководство художника по реалистичным животным».

«Как рисовать в фотореализме».

«Как рисовать современные цветы».

Варианты были бесконечны. Мне хотелось поглотить всё.

Постукивая ногой по полу, пока мы стояли в очереди на кассу, я взглянула на время на телефоне. Рэнсом уставился на меня, в его глазах оттенка лесной зелени плясало веселье.

– Ты уже думала о том, чему хочешь посвятить свою жизнь?

– Сейчас не время, – нетерпеливо рявкнула я на него. Неужели ему обязательно нужно портить настроение, когда я чувствовала себя немного лучше, и склонять меня к участию в его сценарии? – Я что-нибудь придумаю. Не торопи меня.

Затем – кто бы мог подумать – произошло нечто удивительное. Рэнсом Локвуд искренне улыбнулся. Мягко, нерешительно, но улыбнулся.

И это было великолепно. Что привело к еще одному событию. Что-то – не бабочки, а может, маленькие птички затрепетали крылышками в нижней части моего живота, вызывая дрожь во всем теле. Мы смотрели друг на друга с пылким, неприкрытым желанием.

– Здравствуйте! Готовы рассчитаться? – Кассир лопнула пузырь уединения, в котором мы оба находились.

Рэнсом покачал головой, повернулся к ней и улыбнулся.

– Конечно.

Следующая неделя прошла на удивление терпимо. Возможно, потому что моя семья больше не звала меня на «неформальные» ужины. Все уехали в Вашингтон, где жили родственники Крейга. Без сомнения, пытаясь успокоить Геру, которая не любила, когда жизнь шла не по ее продуманному плану.

Я пыталась позвонить старшей сестре и поинтересоваться здоровьем дедушки Крейга – очевидно, он еще держался, – но каждый раз мой звонок отправлялся на голосовую почту.

Невозможно признать это, не показавшись ужасной, но каждый раз, когда я слышала ее автоответчик, я вздыхала с облегчением. У меня не было особого желания разговаривать с Герой, и я понятия не имела, что сказать о дедушке Крейга.

Мое время уходило на волонтерскую работу в национальных лесах и сообществе «Свободных деревьев» (Рэнсом не шутил, он действительно записал меня на все что только можно) и на рисование без остановки.

На среднем и большом пальцах уже образовались мозоли. Но все же я продолжала.

Даже когда у меня заболело запястье.

Даже когда руки стали трястись, настолько ослабев, что я едва могла вымыть волосы, взять телефон или нарезать еду.

Макс прибыл в Даллас, вооружившись таким количеством солнцезащитного крема, что в нем можно было утопить целую армию. Они с Рэнсомом по очереди наблюдали за мной. С одной стороны, с Максом я чувствовала себя более комфортно: он спокойный, милый и никогда мне не грубил. С другой стороны, каждый раз, когда Рэнсом отсутствовал, я волновалась, что он вновь встречается с другими женщинами.

Почему меня это заботило? Хотя мы с Рэнсомом больше не враждовали, до дружбы нам было еще очень далеко. Скорее, я хотела сохранить силы для предстоящих сражений с мамой, папой, Герой и Крейгом.

– Итак, давай-ка проясним, – сказал Келлер. Он вернулся в Лос-Анджелес из Палм-Спрингс и перекусывал палочкой сельдерея, пока мы разговаривали по телефону. Я делала наброски в своем альбоме. Сложная татуировка сексуальной Медузы, пышногрудой и сочной, ее змеиные волосы обвивали горло, перекрывая доступ воздуха. Прекрасная Смерть. – В настоящее время тебя защищают двое невероятно сексуальных мужчин, и ни один из них тебя не трахает?

Келлер не знал, что я не стремилась с кем-нибудь переспать.

– Верно.

– Ладно… почему? – Он выглядел ошеломленным.

– Потому что это плохая идея.

– И с каких это пор ты их сторонишься? – Он засмеялся.

– Думаю, я стараюсь поступать как лучше.

– Для кого? – поинтересовался Келлер. – Уж точно не для твоей вагины. Младший, кажется, увлекся тобой с первого взгляда?

– Макс? О, думаю, да. Он милый, но… не знаю, может, слишком кроткий? А Рэнсом горячий, но в то же время тот еще придурок.