Спальня, конечно, была уже приготовлена, но это был тихий предлог, чтобы избежать неловкости с начальником шпионской службы. Дайзарт, вероятно, был шокирован дружескими отношениями Шарины с ее горничной, но вероятность того, что он поговорит с другой живой душой, была меньше, чем у охотников и оленей, нарисованных на стене. С другой стороны, Дайзарт отказался бы говорить в присутствии Диоры, как бы Шарина ни говорила, что доверяет горничной. Возможно, он был прав.

Берн спрыгнул со стола и подошел к ним. — Я поднимаюсь, — предупредил он, затем запрыгнул на пояс Шарины, чтобы опереться, и, наконец, на ее плечо. — За весь день в номере не было ни одного скорпиона, — сказал он непринужденным голосом. — Я не уверен, сдаются ли они или просто планируют что-то более тонкое... но, по крайней мере, сейчас, я думаю, у нас есть уединение.

Дайзарт подождал, наблюдая за Диорой, пока дверь спальни с глухим стуком не закрылась. Он скорчил гримасу — то ли горничной, то ли крысе, чего Шарина не могла понять — и сказал: — Мы собираемся совершить набег на собрание поклонников Скорпиона в полночь, ваше высочество. Мы будем использовать людей из моего собственного отдела и роту солдат в гражданской одежде. Вы говорили, что хотите быть в курсе дел, так что... Он пожал плечами. — И я пришел сказать вам.

Слуга, наблюдавший за водяными часами на площади перед дворцом, отбил время молотком и колокольчиком. До полуночи оставалось полчаса, то есть, времени было вполне достаточно.

— Хорошо, — сказала Шарина. — Мастер Дайзарт, отправьте посыльного к капитану Аскору и передайте ему, чтобы он немедленно явился ко мне. Он должен быть без снаряжения и в синем плаще, прикрывающем его меч.

— Ваше высочество, — обеспокоенно отозвался Дайзарт, — Лорд Тадаи уже обеспечил солдат. Я не думаю, что добавление Кровавых Орлов целесообразно.

— Я не буду добавлять Кровавых Орлов, — сказала Шарина, теребя шнурки. — Я... У нее ничего не получалось! Ей нужна была помощь. — Диора, иди сюда, помоги мне! — позвала она. — И принеси нож из Пьюла!

— Ваше высочество? — почти промямлил Дайзарт, его глаза расширились.

— Я иду с вами, Мастер Дайзарт, — решительно сказала Шарина. — И хотя капитану Аскору это не понравится, по крайней мере, в присутствии заместителя Лорда Аттапера мне не придется тайком выбираться из этой комнаты, чтобы помешать всему караульному отделению, отправиться вместе со мной в их полном снаряжении!

***

Гаррик стоял за грубой изгородью из хвороста, наблюдая, как Теноктрис осматривала мертвого человека-крысу, которого принесли в лагерь. Изгородь позволяла солдатам не смотреть на волшебство, если оно вызывало у них дискомфорт, как это было почти со всеми непрофессионалами. Солдаты привязали труп к копью, которое несли, меняясь парами. Лорд Уолдрон думал, что найдется, по крайней мере, одна лошадь, которой будет безразличен запах крыс, но, очевидно, он ошибался.

Мастер Айнбор, который усмехнулся, услышав, что к нему обращаются «Мастер», предложил, чтобы его люди взяли с собой одну из убитых ими крыс. Он явно подшучивал над Уолдроном, но Гаррик — и Уолдрон, судя по его кислому кивку, — решили, что Айнбор имеет на это право. Его стрелки спасли жизни десяткам кавалеристов, не говоря уже о жизни Принца Гаррика.

— Мы могли бы пробиться с боем, парень, — пробормотал Карус.

— «Точно, так же, как ты доплыл до берега, когда волшебник потопил твой флот тысячу лет назад», — подумал Гаррик. — «Нет, мне совершенно ясно, почему я здесь стою, и это не потому, что у меня сильная рука с мечом». Как бы то ни было, левое бедро Гаррика пульсировало, будто его укусил слепень. Мастер Дакиано, хирург Кровавых Орлов, зашил края раны, а затем наложил на нее припарку из листьев салата, которая должна была заглушить боль. Возможно, это было правдой, но если так, то без лекарства было бы очень неудобно.

Теноктрис сказала, что сделает что-нибудь для него, как только у нее появится возможность. Прямо сейчас и она, и Гаррик думали, что первоочередной задачей было узнать как можно больше о крысиной армии Паломира.

— Это странно, — сказал Гаррик. — Крыса не такая большая, какой была при жизни. Как любая из них. Может ли она так уменьшиться, Теноктрис?

Вместо ответа Теноктрис пробормотала заклинание, из которого Гаррик уловил лишь несколько обрывков: — ... сетри саба... Голубой свет заискрился над трупом и по краям пятиугольника, который волшебница начертила на земле кукурузной мукой. На мгновение волшебный свет нарисовал изображение человека-крысу таким, каким он был, когда копье пронзило ему горло: в полтора раза выше нынешней фигуры и в несколько раз массивнее.

— Да, это... так, — пробормотал Гаррик. Изображение стало другим, вместо того чтобы измениться. Сверкающая лазурная оболочка молодого человека с крупными костями и отсутствующим выражением лица вздулась вокруг мохнатого трупа. Он выглядел обычным батраком с фермы или простым солдатом. Гаррик никогда не встречался с ним, но он встречал таких людей тысячу раз. Облако света растворилось в воздухе. Гаррик обнаружил, что моргает, отгоняя оранжевые остаточные изображения: голубое мерцание было ярче, чем он предполагал, пока оно не исчезло.

Теноктрис выпрямилась и повернулась к нему лицом. Заклинание, которое она наложила, не истощило ее полностью, как это случилось бы с Теноктрис, которую Гаррик встретил впервые: старую женщину с большой мудростью, но ограниченной силой. Тем не менее, напряженность в уголках ее глаз намекала на то, что то, что она только что сделала, потребовало усилий даже для демона, которого ее воля заключала внутри нее. — Они точно не уменьшаются, — сказала она. Усталость была очевидна и в ее голосе, хотя он набирал силу с каждым слогом. — Они возвращаются к тому, кем были до обряда, который превратил их в воинов.