Мои плечи поникли.

— Я знаю, что ты прав. Но я ненавижу это. Ненавижу чувствовать себя беспомощной. Как будто я единственная, кто у него есть.

Он протянул руку и потер мои руки.

— Джесс позаботится об этом. Доверься ему. Если социальный работник в ближайшее время не добьется каких-то результатов, он начнет ходить туда сам. Если тетя не начнет серьезно относиться к своему опекунству, он сделает ее жизнь невыносимой. Это дерьмо, блять, не прокатит в его городе.

— Хорошо, — сказала я. — Тебе нужно кое-что знать обо мне. Терпение — не моя сильная сторона.

Он усмехнулся.

— Это я уже понял. Я думал, ты собиралась оторвать мне голову прошлой ночью, когда моим свиным отбивным понадобилось больше времени в духовке.

Я закатила глаза.

Слегка поцеловав меня в кончик носа, он вернулся к готовке.

Час спустя мой желудок был полон лучшего тушеного мяса, которое я когда-либо пробовала. Оно было нежным и сочным. Когда Ник описал несколько простых шагов, которые потребовались для приготовления блюда, я решила, что, возможно, приготовление в мультиварке могло бы стать моей сильной стороной.

Пока наши желудки переваривали, мы свернулись калачиком на диване, чтобы посмотреть телевизор.

Сегодняшним вестерном был еще один классический фильм Джона Уэйна «Человек, который застрелил Либерти Вейланса». Мы посмотрели только половину, но я поняла, что этот фильм станет абсолютным фаворитом. Я была большой поклонницей Джеймса Стюарта, и имени его персонажа, Рэнсом. Если у меня когда-нибудь родится сын, это имя будет первое в списке.

Рэнсом Слейтер.

Еще одна спонтанная мысль о Нике. Они регулярно посещали меня уже несколько месяцев. С тех пор, как я рассталась с Логаном. Мне нужна была терапия.

— О, ради всего святого… — пробормотала я себе под нос.

— Что это было? — спросил Ник.

Черт. Дерьмо. Сумасшедшая.

— Ничего, — сказала я.

Ник наклонился вперед и схватил пульт, ставя фильм на паузу.

— Мне нужно поговорить с тобой кое о чем, Эммелин.

Мое тело мгновенно пришло в состояние боевой готовности. Он использовал мое полное имя. Ник никогда не называл меня полным именем.

Я искоса взглянула на него.

— Хорошо?

— Ты чувствуешь себя здесь комфортно? — спросил он.

— Здесь? — спросила я, указывая на пол. — В твоем доме? Или ты имеешь в виду Прескотт?

— И то, и другое.

— Тогда да обоим. А что?

— Ты знаешь, почему я оставил тебя в Вегасе, — сказал он. — Твои деньги. Мой образ жизни и семья. Эта комбинация ставила тебя в опасное положение.

Я выпрямилась на диване, мой желудок скрутило. К чему он клонит? Пауза, которую он сделал, прежде чем продолжить, заставила мое сердце учащенно забиться. Потрескивание огня эхом отдавалось в тихой комнате.

— Твои деньги все еще беспокоят меня. Не по тем же причинам, но… — Он поерзал на диване. — Мне насрать на деньги, но я не могу…

Его пальцы нервно подергивались, а нога подпрыгивала на полу. Ник всегда был таким спокойным и собранным. Его нервозность выбивала из колеи.

Мои глаза изучали его лицо в поисках какого-то намека на то, что он изо всех сил пытался сказать.

— Что?

Он шумно выдохнул и выпалил:

— Мне нужно знать, собираешься ли ты в конце концов бросить меня, потому что у меня нет денег. — Встав с дивана, он провел руками по волосам. — По крайней мере, не тех, к которым ты привыкла. Что произойдет, когда ты решишь, что жизни в бревенчатой хижине в Монтане недостаточно? Ты вернешься в город? Когда твой отец откажется от тебя, потому что ты осталась здесь со мной, ты уедешь? Он гребаный мудак, Эмми. Он отнимет у тебя все это только потому, что ты не полетела в Нью-Йорк и не стала умолять своего бывшего принять тебя обратно.

В его бессвязной речи было многое, что нужно было осмыслить, поэтому я сидела неподвижно, формулируя свой ответ, пока он расхаживал перед камином.

— Не мог бы ты вернуться на диван? — спросила я.

— Нет.

— Ник. Иди сюда, — приказала я.

— Просто скажи мне. Да или нет.

— Да или нет на что?

Он перестал расхаживать по комнате и широко раскинул руки.

— Да или нет, на то, собираешься ли ты бросить меня, потому что у меня нет гребаных денег!

— Откуда это взялось? — спросила я, потрясенная тем, насколько он был расстроен. Не так давно мы смеялись за ужином и болтали о наших днях.

— Успех этого человека был полностью основан на лжи, Эмми, — сказал он, указывая на телевизор, остановившийся на кадре с Джеймсом Стюартом.

Я понятия не имела, о чем он говорил. Я мысленно подсчитала, сколько пива Ник выпил за ужином. Он не должен быть пьян после двух бутылок. Верно? Может быть, мое сумасшествие начало передаваться.

— Начни сначала, пожалуйста, — сказала я. — Джеймс Стюарт лгал? Когда?

— Он не стрелял в Либерти Вейланса. Джон Уэйн это сделал. Но он присвоил себе всю славу.