Шрифт:
Более того, именно во второй половине XV столетия во Франции произошли существенные изменения в самих принципах историописания. Под влиянием итальянского гуманизма в кругах парижских интеллектуалов формировались устойчивый интерес к проблеме личной ответственности человека за любые его деяния и, как следствие, склонность к использованию героического дискурса для описания событий прошлого [395] . Изложение, таким образом, должно было следовать строго за главным персонажем истории, которым в подавляющем большинстве случаев оказывался тот или иной правитель. Преимущественно этот принцип построения сочинений, посвященных в том числе периоду Столетней войны, мы и наблюдаем в хрониках, создававшихся во Франции в 1450–1490-е гг. Важно учитывать и то обстоятельство, что их авторы были не просто лояльны королевской власти — чаще всего они входили в число наиболее приближенных к особе монарха людей.
395
Ouy G. Les relations intellectuelles entre la France et l'Italie a la fin du XIVe et au debut du XVe siecle // Les Humanistes et l'Antiquite grecque / Textes rassembles par M. Ishigami-Iagolnitzer. P., 1989. P. 79–90; Idem. Humanism and Nationalism in France at the Turn of the Fifteenth Century // The Birth of Identities. Denmark and Europe in the Middle Ages / Ed. by B. McGuire. Copenhagen, 1996. P. 107125; Monfrin J. Etapes et formes de l'influence des lettres italiennes en France au debut de la Renaissance // Monfrin J. Etudes de philologie romane. Geneve, 2001. P. 839–858.
Так, Жиль ле Бувье герольд Берри, автор «Хроники», охватывающей события 1402–1455 гг., в 22 года поступил на службу к будущему Карлу VII и оставался его верным соратником на протяжении всей своей жизни. Именно дофин назначил его герольдом, а в 1451 г., после отвоевания Нормандии и Гиени, Жиль получил должность гербового короля французов (roi d'armes des Francais) — первого в истории страны [396] . Обязанный карьерой и положением в обществе своему высокому покровителю, Бувье избрал соответствующий стиль изложения при составлении хроники. В описании всех без исключения событий Столетней войны центральное место отводилось Карлу VII: это он собирал войска, укреплял их дух, руководил сражениями [397] . Имя Жанны д'Арк Герольд Берри вспоминал лишь от случая к случаю и даже не упомянул о ее участии в коронации дофина в Реймсе [398] . Утверждая, что появление девушки на исторической сцене расценивалось окружающими как «Божественное чудо», хронист тем самым хотел всего лишь дополнительно подчеркнуть законность претензий Карла на французский престол [399] .
396
Tyl-Labory G. Gilles le Bouvier // Dictionnaire des lettres francaises. Le Moyen Age. P. 539–540.
397
Например, в пассаже, посвященном взятию Суассона, Шато-Тьерри и Провена на пути к Парижу, имя Жанны д'Арк не упоминалось, хотя именно она, если довериться источникам первой половины XV в., настояла на необходимости вернуть столицу Франции после церемонии коронации в Реймсе. Однако, по мнению Жиля ле Бувье, одержанные победы были делом рук исключительно Карла VII: «Apres se partit de Rains et vint a Soissons et de la a Chastiau Thierry et a Provins, lesquieulx il mist en son obeissance» (Bouvier J. le, dit le Heraut Berry. Les chroniques du roi Charles VII / Publ. par H. Courteault et L. Celier. P., 1979. P. 139).
398
«Il fut grandement acompaigne des seigneurs de son sancg et barons de son royaume, comme du duc d'Alencon, du conte de Vendosme, du seigneur de Labreit… et de moult d'autres barons» (Ibid.).
399
«Tous les docteurs dessusdiz estoient d'oppinion que son fait, ses ditz et sa parolle estoient ditz par miracle de Dieu» (Ibid. P. 133).
На сходных позициях стоял и Пьер Шуане, личный врач и астролог Людовика XI, по заказу монарха и, возможно, при его личном участии составивший в 1481–1482 гг. «Розарий войн» (Rosier des guerres) — наставление дофину (будущему Карлу VIII), также включавшее историческую хронику [400] . События Столетней войны и правления Карла VII Шуане излагал с опорой на сочинение Жиля ле Бувье [401] , а потому его главным героем вновь оказывался сам король, а Жанна д'Арк появлялась на листах рукописи лишь эпизодически. Она вновь отсутствовала в сцене коронации [402] и при описании важнейших военных операций, на ее долю оставались лишь поражения — неудачный штурм Парижа, пленение под Компьенем и гибель в Руане [403] .
400
Krynen J. Sur la culture historique des rois: Louis XI et le «Rosier des guerres» // Liber amicorum. Etudes offertes a Pierre Jaubert / Textes reunis par G. Aubin. Bordeaux, 1992. P. 399–410.
401
Hellot A. Sources de la chronique du «Rosier des guerres» Il Revue Historique. 1885. № 29. P. 75–81; Krynen J. L'impire du roi. Idees et croyances politiques en France, XIIIe–XVe siecle. P., 1993. P. 488.
402
«Et de la s'en alla a Reims ou il fut grandement acompaigne des seigneurs de son sang et des barons de son royaulme comme du duc d'Allencon, conte de Vendosme, le sire Delabret, bastard d'Orleans… et de plusieurs austres» (Rosier des guerres Il BNF. Ms. fr. 442. Fol. 154). Ср.: прим. 2 на с. 124.
403
«Et fut la pucelle blecee devant Paris. Pendant lequel siege ladite pucelle fut prinse par ung picart. Et icelle vendue aux angloiz par ledit de Luxembourg. Oudit an les angloiz furent mourir la pucelle a Rouen» (Ibid. Fol. 154v–155v).
Идентичная манера повествования была присуща и Роберу Гагену, выпускнику Сорбонны, доктору канонического права, декану факультета декретов и одному из основателей университетского издательства. Долгие годы находясь на службе у Людовика XI, а затем у Карла VIII, Гаген не раз отправлялся по их поручению с различными дипломатическими миссиями [404] . А потому и его «Компендиум о происхождении и деяниях французов» (Compendium de origine et gestis francorum), опубликованный в 1495 г., в действительности был посвящен исключительно деяниям королей: даже победа под Орлеаном оказывалась здесь делом рук лично Карла VII и описывалась как решающее событие в его дальнейшей судьбе [405] .
404
Collard F. Un historien au travail a la fin du XVe siecle: Robert Gaguin. Geneve, 1996. P. 47–84.
405
«Ad hunc modum dissoluta obsidio est: et ciuitas ab hostis potestate erepta. Quod maximum momentum ad Caroli fortunam fuit» (Gaguin R. Compendium de origine et gestis francorum. P., 1497. Fol. 118).
Ни в одном из этих сочинений идея святости Жанны д'Арк не рассматривалась вовсе: в официальном, прокоролевском историописании военные свершения девушки к концу XV в. явно отошли на второй план, и «Вигилии на смерть Карла VII» Марциала Овернского, посвятившего Орлеанской Деве немало строк, оставались на подобном фоне любопытным исключением. Сложившаяся ситуация дала многим современным специалистам по etudes johanniques (исследованиям, посвященным эпопее Жанны д'Арк) повод утверждать, что с этого момента соотечественники как бы «забыли» о своей героине и «вспомнили» о ней только в XIX столетии [406] . И все же, несмотря на радикальные изменения в понимании и интерпретации прошлого и смену общего политического климата в стране, во Франции существовал по крайней мере один город, уже в XV в. превратившийся в подлинное «место памяти» о Жанне д'Арк. Этим городом был, конечно же, Орлеан, для жителей которого девушка навечно осталась главным действующим лицом Столетней войны.
406
См., к примеру: Winock M. Jeanne d'Arc. P. 680; Sniter C. La guerre des statues. La statuaire publique, un enjeu de violence symbolique: l'exemple des statues de Jeanne d'Arc a Paris entre 1870 et 1914 Il Societes & Representations. 2001. Vol. 11. P. 263–286.
Именно во второй половине XV — начале XVI в., когда французские историки так редко упоминали о том, какую роль сыграла Дева в освобождении своей родной страны от захватчиков, в Орлеане был создан весьма внушительный корпус текстов, преимущественно или исключительно посвященных Жанне д'Арк. К нему относились уже неоднократно упоминавшиеся ранее «Дневник осады Орлеана» (Journal du siege d'Orleans), «Хроника Девы» (Chronique de la Pucelle), «Мистерия об осаде Орлеана» (Mistere du siege d'Orleans), «Компиляция о миссии, победах и пленении Жанны Девы» (Compilation sur la mission, les victoires et la capture de Jeanne la Pucelle), а также «Хроника 8 мая» (Chronique de la fete du 8 mai) [407] . Насколько можно судить, все эти тексты создавались уже после процесса по реабилитации Жанны д'Арк 1455–1456 гг. [408] , на что указывала масса подробностей, заимствованных авторами из материалов слушаний и, в частности, из показаний военных компаньонов французской героини, описывавших ее действия в ходе снятия английской осады с города. Опора на эти сведения определила и особенности трактовки личности самой девушки в корпусе орлеанских текстов. Их авторы не просто упоминали о ее возможной святости — они утверждали, что это непреложная истина, приводя в подтверждение своих слов доводы, опиравшиеся на систему доказательств, принятую в канонизационных процессах [409] .
407
«Хроника 8 мая» дошла до нас в двух рукописях. Наиболее ранний вариант хранится ныне в Ватиканской библиотеке, см. издание: La delivrance d'Orleans et l'institution de la fete du 8 mai. Chronique anonyme du XVe siecle I Ed. par R. Boucher de Molandon Il Memoires de la Societe archeologique et historique de l'Orleanais. 1884. T. 18. P. 241–348. Второй экземпляр хранится в Отделе рукописей Российской национальной библиотеки (Санкт-Петербург): Journal du siege d'Orleans. Chronique d'etablissement de la fete du 8 mai // РНБ. Fr. F. IV. 86.
408
Проблема датировки этих памятников подробно рассмотрена в: Тогоева О. И. Кодекс Fr. F. IV. 86 (РНБ) и круг орлеанских источников о Жанне д'Арк второй половины XV–XVI в. // Вспомогательные исторические дисциплины. СПб., 2016. Вып. 35. С. 385–401.
409
Vauchez A. L'influence des modeles hagiographiques sur les representations de la saintete, dans les proces de canonisation (XIIIe–XVe siecles) // Hagiographie, cultures et societes, IVe–XIIe siecles. Actes du Colloque organise a Nanterre et a Paris (2–5 mai 1979). P., 1981. P. 585–596; Weinstein D., Bell R. M. Saints and Society: The Two Worlds of Western Christendom, 1000–1700. Chicago; L., 1986. P. 283–285.
Первым из них, безусловно, являлась оценка буквально всех без исключения деяний Жанны д'Арк как чудесных, т. е. подтверждавших Божественный характер ее миссии. Вслед за показаниями Жана де Нуйомпона и Бертрана де Пуланжи, которые сопровождали девушку из Вокулера в Шинон на встречу с дофином Карлом и подробно рассказали о проделанном пути на процессе по реабилитации, орлеанские авторы расценивали это путешествие по занятой противником территории как нечто исключительное, как «небывалое предприятие», в благополучный исход которого никто не верил [410] .
410
«Environ ces jours arriva dedans Chinon Jehanne la Pucelle et ceulx qui la conduisoient, fort esmerveillez commant ilz estoient peu arriver sauvement, veuz les perilleux passaiges qu'ilz avoyent trouvez, les dangereuses et grosses rivieres que ilz avoyent passees a gue, et le grant chemin qu'il leur avoit convenu faire, au long duquel avoyent passe par plusieurs villes et villaiges tenans le party Angloys… esquelles se faisoient unnumerables maulx et pilleries» (Journal du siege d'Orleans. P. 46). «Ne en ma vie je ne pensoie / arriver sans empeschement, / et avons trouve plaine voye; / tousjours Anglois, incessament, / mais onques ne se sont offers / de nous faire nul desplaisir, / par passaiges, ports et travers / du tout, nous en sommes sailliez / de tout mal et de tous perilz, / qui est une chose impossible» (Le Mistere du siege d'Orleans. V. 9881–9890). Подробнее см.: Тогоева О. И. Путешествие как миссия в эпопее Жанны д'Арк // Одиссей. Человек в истории — 2009. М., 2010. С. 91–115.
Не менее удивительными и заслуживающими определения «чудо» (miracle) были и последующие события: встреча с Карлом и узнавание его в толпе придворных [411] ; раскрытие так называемого королевского секрета (содержания молитвы дофина о спасении королевства) [412] ; удачное окончание допросов девушки, которые проводились по приказу Карла членами университета в Пуатье [413] ; переправа французского войска через Луару [414] ; и, конечно же, освобождение Орлеана [415] .
411
«Luy feit la reverence, et le cognut entre ses gens, combien que plusieurs d'eulx faignoyent, la cuidant abuser, estre le roy; qui fut grant apparance, car elle ne l'avoit oncques mes veu» (Journal du siege d'Orleans. P. 47). «Le roy estoit bien accompaigne, et combien que plusieurs faingnissent qu'ils fussent le roy, toustesfois elle s'adressa a luy assez plainement, et luy dist que Dieu l'envoyoit la pour luy ayder et secourir» (Chronique de la Pucelle. P. 273). «Vous estes cil que je queroye, / vray roy de France par sus tous» (Le Mistere du siege d'Orleans. V. 10031–10032).
412
«Et deppuis mesmes declare au roy en secret, present son confesseur, et peu de ses secrets conseillers, ung bien qu'il avoit faict, dont il fut fort esbahy; car nul ne le povoit scavoir sinon Dieu et luy» (Journal du siege d'Orleans. P. 48). «... elle dist au roy une chose de grande consequence, qu'il avoit faicte, bien secrete» (Chronique de la Pucelle. P. 274). «Chier sire, vueil a vous parler / comme il m'est en commandement, / que Dieu m'a volu reveler / de ses secrectz aucunement» (Le Mistere du siege d'Orleans. V. 10037–10040). «A quoy elle respondit: "Sire, se je vous dy des choses si secrettes qu'il n'y a que Dieu et vous qui les saiche, croirez vous bien que je suis envoyee de par Dieu?"» (Compilation du manuscrit 518 d'Orleans sur la mission, les victoires et la capture de Jeanne la Pucelle. P. 59).
413
«Elle fut examine de plusieurs eveques et seigneurs en plain conseil et en tout son faict ne fut trouve que tout bien» (Chronique d'etablissement de la fete du 8 mai. Fol. 71v). «Je suis de ce consentement / Que soit ramenee vers le roy, / Et luy dire tout plainement / Que c'est euvre de Dieu, je le croy» (Le Mistere du siege d'Orleans. V. 10365–10368).
414
«Qui estoit une chose merveilleuse et failloit dire que ce fut miracle de Dieu» (Chronique d'etablissement de la fete du 8 mai. Fol. 71v–72).
415
«… et luy dist. qu'il luy baillast gens, et elle leveroit le siege d'Orleans» (Chronique de la Pucelle. P. 273). «Apprez lesquelles parolles, le roy luy fist demander qui la mouvoit a venir devers luy. A quoy elle respondit qu'elle venoit pour lever le siege d'Orleans, et pour luy aider a recouvrer son royaulme, et que Dieu le voulloit ainsy» (Compilation du manuscrit 518 d'Orleans sur la mission, les victoires et la capture de Jeanne la Pucelle. P. 57).