– Ну ладно, – нехотя согласился он и повернул к двери.

– Лавр, – сказала она вслед. – Сделай ещё кое-что. На удачу.

– Что же?

– Спой одну песню, когда будешь там.

Петь он любил, но выбор Эльзы его несколько озадачил.

Пока манипуляторы возились с обшивкой «серпа», Лавр приметил погрузочную ленту, по которой роботы доставляли собранные материалы. Он проскользнул через служебную дверь, спрятался за самым крупным, молясь, чтобы они не добрались до заветного кулона раньше.

Следуя указаниям Галлен, он добежал до мостика. Кулон оказался вовсе не там, где она говорила, а валялся на полу. Если бы не блестящая страза на крыле насекомого, он бы его и вовсе не заметил. Лавр спрятал вещицу в карман и чуть не упал, когда корабль внезапно тряхнуло. Он испугался и побежал к докинговому порту. В последний момент вспомнил о второй просьбе, набрал полную грудь воздуха и запел:

– Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам, а вода по асфальту реко-о-ой. И неясно прохожим в этот день непогожий, почему я счастливый тако-о-ой!

Он пропел слова лишь до середины и сбежал, когда началась новая тряска.

Неделю спустя Лавр и Эльза уже гуляли по «Вещему Олегу». На ней было красивое чёрное платье и неизменный потёртый китель. Мрачноватая на фоне бежево-зелёных стен и пастельных нарядов остальных, она казалась ему самым прекрасным существом на свете, райской птицей среди воробьёв. Он провёл её по жилым кварталам, оранжереям, сводил в музей истории города и парк невесомости, где люди свободно парили в большом аквариуме, лазали по всевозможным конструкциям и отталкивались от батутов. После перекуса в кафе их путь пролегал по бульвару с синтетическими насаждениями, которые разрастались подобно живым. Проехав оставшуюся часть тора на монорельсе и завершив круг, они остановились у одного из четырёх переходов к башне.

Конец ознакомительного фрагмента.