Я придерживаю для нее дверь, и когда она заходит, наши взгляды прикованы друг к другу.

— Прости, что я опоздала, — говорит она, когда двери закрываются. — Вообще-то я звонила, чтобы сообщить тебе, что застряла в пробке.

— Так это была ты? — спрашиваю я, не сводя с нее глаз. — Все в порядке. Будем надеяться, что наши клиенты достаточно терпеливы и еще не ушли.

Когда лифт продолжает свое путешествие вверх, достигая промежуточной точки между этажами, маленький отсек наполняется внезапным толчком и серией тревожных механических звуков.

Карисса издает громкий крик, роняя сумку. Я бросаюсь к ней и удерживаю ее на месте. Лифт резко останавливается, и тихий гул его движения сменяется жутковатой тишиной, нарушаемой только слабым звуком нашего прерывистого дыхания.

Мы с Кариссой обмениваемся нервными взглядами, и выражение нашего лица меняется от удивления к опаске. Кажется, что время остановилось, и тусклый верхний свет мерцает, прежде чем перейти в зловещее, приглушенное свечение.

Карисса, которая пыталась сохранять мужественный вид, больше не может скрывать свой растущий страх. Ее глаза расширяются, и она крепче обхватывает меня руками, так что костяшки пальцев белеют.

Она смотрит на меня снизу вверх со смесью страха и уязвимости. Понимая ее страх, я пытаюсь успокоить ее.

— Все в порядке. Я уверен, что они вытащат нас в мгновение ока.

Я глажу ее по волосам, чтобы успокоить, но неуверенность в моем голосе отражает ее собственные опасения. Карисса кивает, но ее дыхание учащается, когда она пытается успокоиться. Ее страх очевиден. Она шмыгает носом.

— Хочешь послушать сказку? — спрашиваю я, пытаясь вывести ее из нашего нынешнего затруднительного положения.

Она снова кивает.

— У меня это не получится, — вздыхаю я. — Я не знаю ни одной сказки на ночь, которую можно было бы рассказать. Я надеялся, что ты скажешь "нет".

Она смеется и шмыгает носом одновременно, и я присоединяюсь к ней, радуясь, что могу рассмешить ее, несмотря на нашу ситуацию.

— Но вот что я тебе скажу? Я знаю кое-какие реальные ситуации, которые могут тебя заинтересовать, — продолжаю я, пытаясь поддержать разговор.

— Какие, например? — спрашивает она.

— Ты знакома с Марком из финансового отдела? Было время, когда он не мог перестать пукать, и обвинял в этом всех остальных в офисе.

— Что?

Карисса смеется.

— Да. Я слышал, как другие жаловались, пока однажды он не сделал это прямо у меня в кабинете, и я ждал, что он посмеет указать на меня пальцем. Угадай, что? — продолжаю я.

— Он это сделал?

— Это был первый раз, когда он признался, что пукнул в офисе, — отвечаю я.

Карисса кладет голову мне на руки и смеется, позволяя себе расслабиться.

— Извини, — говорит она, фыркнув в середине смеха.

— Я бы уволил его, но он хорошо справляется со своей работой, поэтому я отправил его на медицинское обследование.

— Как давно это было? — спрашивает Карисса, смеясь.

— О, всего два года назад.

На сердце у меня становится теплее, когда я смотрю, как она смеется. Во всяком случае, ее смех привлекает меня к ней еще больше, заставляя улыбаться в ответ. Я стараюсь рассказывать как можно больше историй о том, чего на самом деле не было, и стараюсь подходить к этому творчески. Чем креативнее история, тем больше она смеется.

В уголках ее глаз, искрящихся весельем, появляются морщинки, когда она смеется. В этот момент я понимаю, что полностью и бесповоротно захвачен. Тепло ее смеха проникает в глубины моей души, и я понимаю, что ее счастье стало для меня главной целью.

Когда истории заканчиваются и смех стихает, становится ясно, что наши мысли заняты реальностью того, что мы застряли в лифте. Проходит время, и я протягиваю руку, чтобы взять Кариссу за руку, и ободряюще сжимаю ее, давая понять, что мы вместе в этом деле.

Она полностью освобождается от своего веса, когда я держу ее в своих объятиях, слегка поглаживая пальцами ее кожу, пока мы сидим на полу. Я чувствую себя обязанным защитить ее от всего и вся, включая самого себя, и самое главное, вытащить ее из этой передряги.

— Джейден, мы умрем? — спрашивает она дрожащим голосом.

— Нет, нет, любовь моя, — спокойно отвечаю я. — Мы не умрем.

Внезапно я испытываю потрясающее чувство, как будто что-то перешло из меня в нее. Словно по сигналу, она высвобождается из моих объятий и садится, глядя на меня, по ее подбородку стекает одинокая слезинка.