– Слушай, а от чего тебе больше крышу рвет, от того, что тебя в гроб...
– начал вопрос Дени.

– Ничего меня не рвет, я себя прекрасно чувствую!
– возмутилась девушка.
– Это вчера у меня живот того...

– Они интер... хотят знать, что вас больше злит в планах этих гадов, - перевел добрый дядя Ло, перед этим весьма недобро посмотрев на молодёжь. Мисс Шварц задумалась на секунду и выпалила:

– А все злит! На меня смотрят, как на нищенку приблудную, а мое приданное уже поделили! Да еще и убить хотят! Вот ни сколечко не верю, что меня может так лошадь лягнуть, как там было нарисовано! Да я из седла бычка арканю и на скаку валю...
– девушка прикусила губу и замолкла, ведь леди бычков валить не по чину, но на лицах окружающих читался искреннее уважение и ни капли осуждения.

– Вот жеж гады!
– с искренностью ребенка возмутилась Стаси.
– Как жеж так можно?!

– Видишь ли, детка, такие люди считают себя вправе делать любые гадости другим, - Марья автоматически потерла кулак.
– Но, если портят их личную шкуру, они очень возмущаются, считая себя особенными и неприкосновенными. А нежеланная невеста для этой матильды, кто?

– Кукла с золотым мешком.

– Моя дочь не кукла!
– взвился немец.

– Да ну?! А кто?
– издевательски прищурился Джонатан и начал загибать пальцы.
– Сына нет, сделаем его из дочери. Одеваем как мальчишку, учим как парня, никаких кукол и вышивания. Стреляем, скачем в мужском седле, валим бычков и, наверное, не морщим носик, когда того бычка клеймим.

– Чего его морщить?
– с такой же детской искренностью, как и Стаси, удивилась мисс Шварц.
– Вот когда их кастрируют, тогда...
– папенька резко закашлялся, а девушка так же резко покраснела.

– И после такого «воспитания» вам надоела игрушка, и вы быстренько переодели парня в платье и отправили изображать рисунок на обоях в чужой гостиной, - подвел итог Оле.

– Все дамы вышивают, болтают о нарядах в гостиных и довольны!
– немец недовольно сверкнул глазами

– Добрый папа именно этому и учил дочь с пеленок!
– ядовитое ехидство просто сочилось из Марьи.
– Скакала по прериям и кидала аркан другая девица, а эта с пеленок привыкла изображать глупую красотку и обсуждать наряды. Так чего ты, доча, возмущаешься? Ну, хотел папа умную куклу, а будущий муж желает дуру бессловесную, значит, изображай, ты же не человек, а так - игрушка...

Зара между тем, раз за разом, тасовала и раскладывала карты так сосредоточено, что выпала из разговора напрочь. Поэтому, когда она хлопнула ладонью по столу, как раз в тот момент, когда Шварц, сверкая не заплывшим глазом, собрался разразиться ответной речью, все подпрыгнули.

– Ах, вот в чем дело!
– воскликнула гадалка.
– Зачем ему старая кукла, когда на подходе две новые?! Герр Шварц решил старшую дочь с рук сбыть, а потом сам под венец сбегать и еще дочерей растить.

– У меня будет сын!
– немец набычился и чуть ли не зарычал.

– Не будет у тебя сыновей, - Зара гаденько хихикнула.
– А будут дочери, три! Две сразу и еще одна следом, итого четыре. Жен можешь не менять, фиг поможет, - цыганка глянула на побледневшего мужика, который хватал ртом воздух, и во избежание летального исхода поспешила добавить: - Зато внуков у тебя будет много-о-о, сколько штук не скажу, но тебе точно хватит.

– Да-а-а?!
– немец мгновенно встрепенулся, и на его лицо выползла глуповато-счастливая улыбка.

Его дочь смотрела на блаженное лицо папеньки, и ее захлестнула горечь и обида такой силы, что ходоки поспешили спрятаться за защитой. Девушка подперла рукой щеку, вздохнула и тихо заговорила:

– Знаешь, отец, - мистер Шварц дернулся, было видно, что такое обращение ему не понравилось.
– Вот теперь я убедилась в их правоте, - девушка кивнула на цыганку и ходоков, резко вскинула руку, прерывая попытку отца заговорить.
– Выслушай хоть раз, что скажу я. Всю жизнь я старалась изо всех сил делать то, что ты хотел, как можно лучше, чтобы увидеть на твоем лице вот такую улыбку. Ты, не задумываясь, как я буду жить дальше, лепил из меня мужчину, а потом решил спровадить, даже не соизволив сказать, что собираешься жениться. Почему? Да потому что я для тебя действительно, кукла, которой надоело играться.
– Шварц еще раз попытался открыть рот, но у него это просто не получилось, какой-то спазм свел скулы.
– Так вот, кукла оборвала ниточки, и теперь я буду делать то, что считаю лучшим для себя, а не то, чего захочет кукловод! Свадьбы не будет, пусть все хоть на голову встанут и злобой изойдут. Я уеду в Чикаго, поступлю в университет и стану врачом.

– Но это мужская профессия!
– как-то хрипло каркнул немец.

– Папа, ты преуспел и воспитал-таки из меня мужчину, так чем ты теперь недоволен?
– в голосе мисс Шварц сарказм плескался через край.

– А почему это только мужская?
– удивилась Эни.
– Женщины врачи тоже есть… - окончание фразы « даже у вас», она успела проглотить.

– Но им намного трудней, чем мужчинам найти пациентов, - попытался папенька донести до дочери, с какими трудностями она столкнётся.

– Ничего, я уеду на индейскую территорию или на границу с Канадой, где еще мало врачей, и пациенты найдутся, - девушка не дала себя запугать и сбить с пути, на который собиралась встать.
– К тому же у меня, помнится, есть деньги, и я могу на них открыть клинику для бедных.

– Все это хорошо, но вот каким местом наш цирк к вашей семейной разборке прилип?
– довольно грубо влез в разговор Федор.
– Зара, что там твои карты говорят?

– Ничего не говорят, - Зара развела руками, фыркнула.- Выдохлись расказывая.