блюда по — прежнему безупречен, после чего положил посуду перед собой

так, чтобы до нее мог дотянуться только он.

— У меня скоро свадьба.

— Поздравляю.

Враждебность и ревность к Хлое в его тоне больше не трогали Луку.

Это был тот же тон, который Винни использовал по отношению к его отцу, и

в конце концов Данте и он... победили.

Наконец, Лука поставил перед ним тарелку, и впервые Люцифер не

стал вгрызаться в еду, как голодная собака. Он брал чистыми пальцами по

одному кусочку и клал их в рот. Он смаковал его, медленно пережевывая, прежде чем он проскользнул в горло.

Он уже был на полпути к большому стейку, когда понял, насколько он

хорош на вкус.

— Откуда это у тебя? Карбон?

— Нет. Хотя Лука и оценил это чувство, даже самый дорогой

итальянский стейкхаус в Канзас — Сити не мог с ним сравниться.

— Это я приготовил.

Люцифер стал жевать еще медленнее, потом сглотнул, и в его глазах

появилось облегчение.

— Оно не отравлено, — пообещал Лука, развеяв все его надежды.

Его пленник, хоть и был взволнован, но, по крайней мере, мог оценить

то, что ему дали, и взял еще один кусок.

— Человек с множеством талантов, я вижу.

Комплимент — это не то, за чем Лука пришел сюда.

— Итак, — начал Люцифер, понимая, что королевское отношение к

себе он получил не только потому, что Лука женился, — что же такого

произошло, чтобы я заслужил это удовольствие?

Лука молчал, зная, что игры в догадки — это то, что помогало

Люциферу оставаться в здравом уме в эти дни.

— Ах! Лицо Люцифера озарилось злобной улыбкой.

— Ты узнал, что это был Винни Витале.

У Луки было два вопроса, и он был уверен, что оба они приведут к

одному и тому же ответу.

— Как ты узнал, что это был он?

— Никто не ненавидел твоего отца больше, чем я. На самом деле

Люцифер ненавидел его так сильно, что даже не мог заставить себя

произнести имя Данте в данный момент.

— Кроме... Винни.

Глядя, как он проглатывает очередной кусок стейка, Лука понял, что он

еще не закончил болтать.

— Эмилия была симпатичной, но с Мелиссой ей не сравниться.

Люцифер поднял глаза от оставшихся кусков стейка и оценивающе

посмотрел на него.

— Я, например, могу понять его зависть.

Лука начал понимать, в чем тут дело. Каждый из них жаждал не только

трона, но и жены, достаточно сильной, чтобы стоять рядом с ним, и сына, который мог бы им обладать. Если что и понимал Лука, так это то, что... за

каждый трон приходится платить.

Он внимательно изучил лицо дьявола, чтобы увидеть его реакцию на

свой следующий вопрос.

— Почему ты сказал нам, что убил ее?

Сглотнув, Люцифер, похоже, был застигнут врасплох, прежде чем

ответить.

— Потому что он был слишком пиздат, чтобы брать на себя

ответственность.

Когда Лука лишь продолжала смотреть в ответ, лицо Люцифера на

мгновение опустилось, открывая правду.

— У меня все равно не было настоящего великого достижения, на

которое я мог бы претендовать, поэтому я претендовал на то, в чем ты был

уверен, что я совершил его.

— Но ты совершил. Лука почувствовал, как в нем снова поднимается

гнев за то, что Люцифер сказал, что у него нет великих достижений, на

которые он мог бы претендовать.

— Жаль, что ты никогда не увидишь этого.

— Что? спросил Люцифер с надеждой в мертвых глазах.

Однако Лука не хотел, чтобы он ушел в могилу гордым и знающим, что

Доминик вернул имени Лучано былое величие.

— Ты никогда не узнаешь, — пообещал Лука. По крайней мере, не от

меня.

Не обращая внимания на два последних укуса, Люцифер вдруг поднял

тарелку и попытался разбить ее, но обнаружил, что она не разбилась, а

оказалась пластиковой.

Гордый, что он об этом подумал, Лука улыбнулся и осторожно вынес

все из комнаты. Он не то чтобы думал, что Люцифер может использовать это

как оружие против него, он боялся, что Люцифер использует это на себе.

Вернувшись в бетонную камеру, Лука на этот раз по — настоящему