Левин разочарованно вздыхает, опускаясь обратно на свое место. Я удивленно моргаю, глядя на него, я могла бы сбежать прямо сейчас, если бы захотела, хотя я все еще думаю, что ему удалось бы остановить меня прежде, чем я успела бы выйти за дверь. Однако его отступление заставляет меня чувствовать себя обязанной сделать то же самое, чего, вероятно, он и добивался.

В любом случае, я опускаюсь обратно на край кровати, и мы смотрим друг на друга через пространство, в тупик.

— Я не думаю, что ты хочешь, чтобы твой босс знал, что я причинила тебе боль, — говорю я ему, прищурив глаза. Возможно, я не знаю никакого хорошего выхода из этого положения тем более, что я верю, что он действительно сделает то, чем угрожает, и отключит мои аккаунты, но это не значит, что я собираюсь сдаться без боя. — Я думаю, это поставило бы под угрозу и твою работу, если бы он знал, сколько проблем у тебя было с одной девушкой…

— У меня не было бы столько проблем, если бы я не был осмотрителен в своих методах, — рычит Левин с предупреждением в голосе. – И я могу сказать тебе, Лидия, что мой босс… нет. Большинство мужчин, которые на него работают, я бы сказал, все мужчины, хотя я ненавижу обобщать, тоже нет.

— Так говоришь ты.

— Не будь бойкой. — Левин в ответ прищуривает глаза. — Ты же не хочешь, чтобы кто-то другой занимался этим, Лидия. Ты можешь подумать, что я монстр, но я гребаный ангел по сравнению с другими мужчинами, которые работают со мной. Я не причиню тебе вреда или насилия, я не заставлю тебя истекать кровью или причиню тебе какую-либо боль. Во всяком случае, физическую боль, — добавляет он, уголки его рта слегка кривятся. — Я уверен, ты чувствуешь, что возвращение к Грише причиняет тебе эмоциональную боль прямо сейчас. И мне это не нравится, но это необходимое зло моей работы. Положить конец махинациям Гриши важнее…

— Важнее моего счастья? Здоровья моей бабушки?

— Да. — Слово обрывается, и Левин откидывается назад, его пронзительные голубые глаза устремлены на меня. — Я не знаю тебя, Лидия, и ты не знаешь меня. Когда это закончится, мы больше не будем иметь ничего общего друг с другом. Но тот факт, что я тебя не знаю, означает, что у меня нет сочувствия, которого ты, похоже, от меня ожидаешь.

— Я не думаю, что ты знаешь, что означает это слово.

— Посмотрим. — Он складывает руки вместе, спокойно глядя на меня. — Тебе нужно принять решение, Лидия. Так что прими его. Или не делай этого, но я могу сказать тебе, что, если ты этого не сделаешь, я начну процесс звонков с просьбой заморозить твои ресурсы.

— Я хочу, чтобы мне заплатили. — Бесцеремонно выпаливаю я эти слова, и Левин поднимает бровь.

— О, Лидия. Я и не думал, что ты такая меркантильная.

— Ты называешь меня меркантильной? — Свирепо смотрю на него. — В любом случае, я неправильно выразилась. Я хочу, чтобы ты заплатил не мне. Я хочу, чтобы деньги пошли моей бабушке. Ты можешь разместить это на моем счете, а затем перевести это ей, но это не для меня. Она заслуживает большего, чем то, что я могу ей отправить, и...

— Десять тысяч. Левин произносит это со спокойствием человека, который ожидал такого исхода. — Не испытывай судьбу, Лидия, я и так достаточно щедр.

— Десять тысяч рублей – ничто...

— Десять тысяч долларов. Американской валюты. Я переведу их в рубли. — Он спокойно смотрит на меня. – Это весь обмен, который я сделаю, Лидия, и я серьезно. Теперь мне нужен ответ.

Я смотрю на него, мое сердце колотится где-то в горле. Я не хочу этого делать. Все во мне восстает при мысли о возвращении к Грише, о том, чтобы говорить и делать вещи, необходимые для выполнения миссии, в которую Левин, похоже, решил меня вовлечь. Не прошло и целого дня после событий сегодняшнего утра, которые привели к нашему расставанию, но с тех пор столько всего произошло, что мне кажется, будто прошли недели.

Только этим утром я думала о том, как мало мне хотелось возвращаться в свою дерьмовую, холодную квартиру, но прямо сейчас я чувствую, что готова на все, чтобы вернуться туда, даже если для этого придется дрожать у сломанного радиатора. Все, что угодно, лишь бы не сидеть напротив этого красивого мужчины с холодным лицом, который предлагает плохие варианты.

Я не хочу этого делать, но я не вижу никакого выхода. Я не вижу спасения, и он знает, где я живу. Он знает, где живет моя бабушка. Что бы я ни делала, куда бы ни шла, если он твердо решил заставить меня это сделать, он найдет меня. И, возможно, не он придет за мной следующим, схватит меня и утащит в комнату, чтобы… убедить.

Я верю, что он сделает все, чем мне угрожает. Одного этого, вероятно, было бы достаточно, чтобы в конце концов заставить меня согласиться на это. Что касается меня, то я могу выстоять. Но мне невыносима мысль, что моя бабушка может остаться без электричества, тепла, еды и даже без жилья.

И теперь он подсластил банк суммой денег, которая действительно изменила бы качество ее жизни, чего я отчаянно пытаюсь достичь. Я не дура, я знаю, что у нее осталось не так много времени. Но все, чего я хочу, – это время, когда ей будет комфортно.

— Хорошо. — Мой голос звучит тихо и неуверенно, и я прочищаю горло, расправляю плечи и смотрю Левину прямо в глаза. Что бы из этого ни вышло, что бы мне ни пришлось сделать, я не позволю ему увидеть мой страх. — Хорошо, повторяю я, на этот раз более четко. — Я сделаю это. Но я ни шагу не сделаю из этой комнаты и не скажу ни слова Грише, пока эти деньги не поступят на мой счет и не будут переведены моей бабушке.

Губы Левина подергиваются, и не в первый раз, я думаю, он пытается сдержать улыбку.