Я тоже несколько мгновений не отрывала от него взгляда, пока не решила, хватит пялиться на него, можно перестараться, на первый раз достаточно. Интерес к себе у него вызвала. Надо сматываться. Ещё раз улыбнулась, но уже не Ричарду, а своему брату, и не так лучезарно и обольстительно, сказала: "Пока, Никита, после уроков увидимся!" И побежала к своему классу.

Возвращаясь из школы втроём, бурно обсуждали происшедшее. Дашка, как сторонний наблюдатель, могла судить более беспристрастно. По её мнению, я вела себя выше всяческих похвал, совершенно не к чему придраться. Никита с ней согласился и рассказал, как Рич после уроков поинтересовался у него, есть ли у меня парень.

– И что ты ответил?
– почти одновременно спросили мы с подругой.

– Сказал, что ходила с одним обалдуем, но летом с ним рассталась.

– Не надо было так обзывать Донцова!
– возмутилась было я, но придержала коней: какой смысл защищать человека, без зазрения совести бросившего меня ради другой. И не стала дальше ему пенять, напротив, безоговорочно согласилась: - Вообще-то, Олег козёл и придурок! Как ещё иначе назвать!

– Рич расспрашивал, чем, кроме танцев, ты увлекаешься, - поведал дальше брат.
– Я сообщил, что ты от книг без ума. Читала даже роман про прозревшую татарскую крестьянку, о котором идёт молва.

– Ты имеешь в виду роман Гузель Яхиной "Зулейха открывает глаза"?
– уточнила Дашка, тоже прочитавшая это произведение.

– Да, именно его, - подтвердил Никита.
– Ещё похвастался, что ты, Енечка, прекрасно поёшь.

– Без микрофона, как комар, пищу, - сыронизировала я над собой.

– Играешь на гитаре.

Я закатила к небу глаза и состроила постную мину - давай заливай!

– Пишешь прекрасные рассказы, над которыми хочется смеяться, - не унимался Никита.

– Вот именно - смеяться!
– хмыкнула я.

– Ты мечтаешь стать журналистом, как вся твоя родня со стороны отца.

– Что?
– вскрикнула я с негодованием.
– Я сама ещё не знаю, кем буду, а ты уже всё решил за меня. И не только решил, но и растрезвонил всем!

– Зачем ты так, Женя!
– заступилась моя подружка за Никиту.
– Он же хотел показать, какая ты целеустремлённая, не пустышка. Правда ведь?
– и умильными глазами посмотрела на моего несколько сконфуженного братца.

– Я же не сказал, что ты смотришь иностранные молодёжные сериалы по интернету и млеешь!
– принялся он оправдываться.
– И не сказал, что балдеешь над телепередачей "Орёл и решка", мечтая побарствовать в других странах. Даже не заикнулся, как забавно потешаешься над соседом - нудилой и говнистым моралистом. Ни разу не назвал тебя, как иногда обзываю, алмазно-изумрудным симбиозом: с одной стороны режешь, с другой - сверкаешь. Промолчал о твоём блестящем умении шить няшкам костюмы, а мне - футболки...

Тут братец уж явно загнул. Я всего лишь раз в прошлом году сшила для близняшек новогодние костюмы - Красной Шапочки и Мальвины: просто маме было некогда. Что касается футболки ему на день рождения, то я её соорудила уже из готовой, сделав разрезы на рукавах и спине по шаблонам, взятым из интернета, и написав несмываемой краской на груди "Я классный парень!"

– Если бы он всё это услышал, то удрал бы к чёрту на кулички, чтобы меня не видеть никогда, - усмехнулась я и рассмеялась: на Никиту невозможно долго сердиться.

Самое главное он высказал уже в конце наших кипучих обсуждений и рассуждений: Рич намерен прийти сегодня в Дом культуры, чтобы встретиться со мной. У нашей "Задоринки" вечером занятие. Лакман подождёт, когда оно закончится, и мы прогуляемся по городу втроём.

– Вот это да!
– взвизгнули мы с Дашкой.

– Значит уже свидание?
– радуясь за меня, восторженно воскликнула подружка.
– Быстро ты, Женя, его обворожила! Может, я тоже приду, и мы вчетвером погуляем, а потом с Никитой свернём в сторону, придумаем какой-нибудь повод, а вы с Ричем останетесь вдвоём?

– А что, хорошая идея!
– поддержала я.
– Как ты считаешь, Кит?
– иногда я звала его так.

Брат охотно согласился.

После обеда он умчался опять к своей бабушке: она обещала ему купить что-нибудь из одежды в честь начала учебного года, они должны походить по магазинам.

Бабка у него чёрная-пречёрная, имею в виду волосы и глаза. Она наполовину азербайджанка. Приехала в Тихинск на заработки в восьмидесятые годы вместе с мужем, тоже полуазербайджанцем, и маленькой дочкой. Вот почему Никита черноглазый и черноволосый. Кстати, у бабки его, несмотря на стариковский возраст, до сих пор волосы темнее ночи. Не седые и не крашенные. Моя мама с уверенностью это утверждает.

Продлёнки в школе ещё нет, поэтому Юля с Аней были дома. Мама тоже была свободна, и они втроём копались в огороде. Их хлебом не корми, только дай порыться в земле - страсть у них такая общая!

А я улеглась в тишине на свою широкую кровать и стала названивать по смартфону. Первым делом связалась по ватсапу с Мирой. В разговоре с ней в этот раз больше слушала, чем рассказывала.

Мира трещала без умолку. Какой у неё миленький прикид был в первый день учёбы! Я представила рыжие штаны и зелёную футболку с дерзкой надписью "Смотри издали!" - наверняка что-то подобное было на ней. Какой прикольный новенький парень пришёл к ним в класс - она была в отпаде! Мне, по её описанию, вообразился патлатый, нечёсаный, тощий юноша в рваных джинсах и застиранной футболке. Так и оказалось, когда получила чуть позже по ватсапу от неё фотографии.