— Конечно, — коротко ответил я. — Мне незачем с кем-то делиться секретами. Дамы у меня тоже нет, чтобы я выболтал ей что-то в порыве страсти.

— А вы — хитрец, — хохотнула Анна, указав на меня пальцем. — Ничего, не переживай, дама появится, и, судя по твоим данным, не одна. Вон моя Софа даже по тебе сохнет. Итак, приступим, дорогой мой. Сначала я хочу, чтобы вы поняли, единой линии в империи сейчас нет, и я объясню, почему так сложилось.

— Я весь внимание, ваше величество, — проговорил я, уловив паузу. — Разрешите задавать уточняющие вопросы?

— Непременно, это всего лишь беседа, не более того, — она развела руками, а затем указала в некоторую точку над нами, где я увидел знакомый цилиндрик. — Нас, конечно же, записывают, но это для нашей же безопасности. Даже запись с монстром станет вашей индульгенцией на долгие годы, знайте это.

— Благодарю, ваше величество, — я слегка кивнул, выражая своё отношение. — Я не забуду вашу доброту.

— И прекращайте звать меня величеством. Анна, хорошо? — это было больше похоже на просьбу, а не на приказ, поэтому я снова кивнул. — Итак, поехали. Пансионат Алексея Сергеевича сегодня взяла служба безопасности императора. По просьбе Елены Юрьевской.

У меня в памяти буквально всплыло пьяное лицо отца, говорящего, что ему так приказала сделать Елена. Так значит, некоторые ниточки всё-таки стали связываться в узелки, это уже радует.

— Давайте, я сразу расставлю некоторые фигуры на доске, — продолжила тем временем Анна, видя задумчивость на моём лице. — Юрьевские Василий и Елена — родные брат и сестра. Но цели у них, можно сказать, диаметрально противоположные. Василий сам метит на престол, который хочет потом передать своим наследникам. По факту это государственная измена, но никто ничего доказать не может, потому что это лишь слухи, а сам Юрьевский слишком хитёр, чтобы хоть как-то показать данное обстоятельство. Считайте меня параноиком, но Василий замыслил то, о чём я говорю. Возможно, в тайне от всех родных и близких. И даже отчасти себя.

— Как это возможно? — поинтересовался я, потому что слабо предполагал, как нечто очень важное можно скрыть от самого себя.

— Поверьте мне, Руслан, сильные маги и не такое могут, а уж Василий — один из самых сильных магов в империи. Сильнее императора, это уж точно. Но суть не в этом. Он при всей своей силе не мог одного, — она подмигнула и показала на меня пальцем.

— Ходить в Лимб, — догадался я, за что был поощрён улыбкой.

— Совершенно верно, — она покивала головой. — Он ещё к матери твоей подбирался, но тогда у него ничего не получилось, а вот с сестрой — вполне. Уверена, он использовал всю артиллерию, чтобы она влюбилась в него. Но не суть. Вернёмся к нашим боярам. У Елены дочь на выданье, и она, естественно, желает её выдать не за кого-то там, а за цесаревича, который тоже вот-вот вступит в пору зрелости. Казалось бы, всё просто и понятно. Но нет, грехи молодости порой возвращаются бумерангом и бьют по голове сильнее ключа жизни.

— Если можно, чуть меньше кружев и словесных аналогий, пожалуйста, — попросил я, понимая, что вынужден вслушиваться в каждое словосочетание, чтобы его понять.

— Поняла, — усмехнулась моя собеседница, но было видно, что она довольна собой. — Меня иной раз заносит. Да, на чём мы остановились? На грехах молодости. Ну да. Примерную диспозицию поняли, Руслан? — спросила она.

— Елена противодействует брату, потому что хочет, чтобы императрицей стала её дочь, а не жена его сына, так? — переспросил я.

— Чётко и коротко, совершенно верно, — с уважением покивала мне Анна и даже несколько раз сделала вид, что хлопает в ладоши. — Василий сестру, как ни странно, любит, поэтому в прямую конфронтацию с ней не вступает. Вот только ему надо, чтобы она ушла с линии огня, если вы понимаете военную терминологию.

— Конечно, — кивнул я, представив целящегося из пистолета Юрьевского, и его сестру, пытающуюся защитить императора грудью. — Ему надо сделать так, чтобы дочь его сестры больше не рассматривали в качестве супруги для цесаревича.

— Умничка! — умилилась моя собеседница и теперь на самом деле похлопала. — Боги, у других умудрённых сединами людей годы уходят на то, чтобы это понять, а вы вот так, на ходу. Впрочем, я опять отвлеклась. В деле дискредитации племянницы у Юрьевского появилась отличная помощница. Ни за что не догадаетесь, кто именно.

— Её мать? — решил предположить я, памятуя о грехах молодости и бумеранге, упомянутых Анной ранее. — Елена, — добавил я.

И понял, что попал не только в десятку, но и в круг фаворитов женщины, сидевшей передо мной. Она широко раскрыла глаза, а рот прикрыла ладонью.

— Да вы просто гений, — сказала она чуть позже. — Мы обязательно должны с вами обсудить ещё кое-что. Но продолжим. Когда дочь Елены — Мария прошла инициацию магии, выяснилось, что она унаследовала силы рода отца. Что в общем-то и неудивительно, такое бывает в пятидесяти процентов случаев. Казус только в том, что силы эти никоим образом не относятся к роду мужа Елены. Понимаете, о чём я?

— Измена и ребёнок от другого мужчины, что, вероятно, тщательнейшим образом скрывалось от всех. Потому что… потому что это позор? — решил спросить я, потому что не очень хорошо ориентировался на этом уровне светского этикета.