Вот этот наг-гидра, как его назвал живоглот, и протянул свои пасти в Лимб, а затем проследил мои следы до самого дворца, в котором мы сейчас и сидели.

А это означало только одно: в живых монстра оставлять было нельзя. Даже если скинуть его обратно в Паталу, он обязательно найдёт путь назад. Страшно представить, сколько при этом пострадает живоглотов. Впрочем, не наплевать мне было только на одного, который сейчас бездыханным лежал в операционной цокольного этажа.

И это осознание придало мне сил. Я принялся лупить зубастую пасть с такой силой, с которой никогда ничего не бил. Я вымещал на ней злобу не только за Пушка, но и за все моменты, которые мне пришлось пережить в последние дни. Сразу несколько других пастей, рыскавших неподалёку, словно ищейки, устремились ко мне.

Ну ничего, я вам сейчас всем на орехи раздам. Ту, которая пыталась сожрать мою собеседницу, я, схватив за один из «лепестков», завязал в узел и затянул так, что из неё вырвалось нечто наподобие стона. Затем ушёл от атаки трёх других пастей, раздавая попутно столь крепкие удары, что пасти отлетали на стеблях, словно мячики, привязанные где-то наверху канатом.

Изменение собственного веса сыграло с чудищем дурную шутку. Оно не мог так высоко задрать свои пасти, как в родном мире. А я мог прыгать довольно высоко. И бил, прикладывая максимум. Единственное, что меня тормозило, это сравнительно медленная наполняемость вместилища магии.

И примерно в этот момент я осознал всю бессмысленность моего сражения с данным чудовищем тем способом, который я предпринимал до сих пор. И натолкнул на эту мысль взгляд, брошенный на завязанную в узел пасть, которую я считал поверженной. Она сама опала и лежала без движения, но на ней уже выросло несколько ростков, на концах которых открывались крошечные зубастые пасти.

— Да твою ж дивизию, — вырвалось у меня, и я поставил защитный кокон вокруг себя, после чего ринулся вдоль тела чудовища.

Хорошо, что в Лимбе можно было преодолевать огромные расстояния почти мгновенно, так как бесчисленные головы червеобразной твари заполонили несколько километров, вычищая фауну мира под ноль.

Рассудив, что у этого существа должен быть центр жизнедеятельности, я двигался всё дальше и дальше. И вот я увидел свежий шрам на уже общем теле. Это же мой! Совсем недавно отсюда я вызволял отсюда живоглота.

И хоть тогда мне это не пришло в голову, но сейчас я совершенно чётко вспомнил, что слышал какие-то звуки, похожие на удары сердца. Не такие, как у людей, а сдвоенные, словно кто-то бил в барабан дважды, синкопами.

Собственно, ничего нового я не придумал. Я вскрыл свежий шрам, и Лимб огласился диким воем. Тут он слышался гораздо более скорбным, нежели в Патале.

Но мне было плевать, из-за этой твари погиб мой питомец, между прочим.

Внутри было темно и отвратительно пахло, словно что-то сгнило и разлагается. Первый раз я этот запах тоже чувствовал, но в тот момент не обратил на него внимания. Теперь же мне приходилось морщиться и затыкать нос.

Удары стали громче, и теперь я явно различал различные удары, словно дублирующие друг друга. Пройдя ещё несколько десятков метров, я понял, что сердца, а теперь я совершенно не сомневался, что их целых два, бьются за перегородкой из внутренней оболочки монстра.

Уже проверенным способом, превратив себя в снаряд, я прорвал эту оболочку и оказался в небольшом отсеке, опутанном толстенными кабелями. Нет, так было бы, если бы я оказался в каком-нибудь космическом корабле, а тут были плоть и сосуды, по которым струилась питающая эту плоть жидкость.

Два сердца бились в унисон. Почему-то вспомнились романтические стишки на этот счёт, и смех сдержать не получилось.

Сердца оказались массивными, и двигались они мерно, величественно. Ну и ладно. Я ударил в сердце ногой в тот момент, когда оно расправлялось. Оно дрогнуло, но не остановилось. Однако с общего ритма сбилось. На следующий раз я ударил снова. И снова. И опять. И ещё раз. Уже через несколько секунд у монстра развилась страшнейшая аритмия. Но я не собирался ждать, пока он загнётся от инфаркта, или что там у него могло быть?

Я начал бить в сердце, не прекращая, наращивая темп и мощь ударов. В какой-то момент даже забылся, где я и что делаю, просто отдался механическому движению, вкладывая в него всего себя. И вот из-под моего кулака вдруг брызнула зеленоватая жижа. По крайней мере такой она показалась мне. Я переключился на второе сердце.

С момента, когда Пирогов вошёл в мансарду прошло не более трёх минут. Может быть, даже меньше, потому что мне казалось, что я действую стремительно.

И тут я ощутил, что всё кончено. Тварь, пытавшаяся переварить Пушка, мертва. Она ещё двигает какими-то своими частями, но это уже агония. Я поспешил выбраться наружу. И, когда присел, чтобы вздохнуть свободно вдруг увидел некий призрачный сгусток, отделившийся от монстра.

План я начал исполнять ещё до того, как он пришёл мне в голову. Я схватил субстанцию, но не физическими пальцами, а их ментальными аналогами. Сначала было сложно, потому что субстанция эта норовила выскользнуть из моей хватки, словно рыба, и уйти на дно. Но я только крепче вцепился.

И шагнул в цокольный этаж дворца. Правда, не выходя из Лимба, находясь в параллели с реальностью. Живоглот лежал и тут. Он совсем не походил на мёртвого, но совершенно не двигался. Впрочем, я мало разбираюсь в физиологии рыб на лапках.