– Уже, - и девушка повертела в пальцах пенал, чуть больше указательного пальца размером.
– Наверно, на котелок нужно две порции?

– Одной хватит, - не согласилась с ней завхоз.
– Зачем нам на ночь крепкий чай? Вот завтра утром нужно будет покрепче заварить, или кофе выпьем.

Вода в котелке уже кипела, но не бурным ключом, а как бы со спокойным достоинством. Девушка протянула руку, коснулась края котелка там, где крепилась тонкая ручка, и кипение прекратилось. Нажала на торец пенальчика и в котелок упала темная горошина. Опять все, теперь включая и Марью, уставились в воду. Горошина полежала несколько секунд и стала разбухать, медленно превратившись в крупный орех. От ореха стали отделяться лепестки, распускаясь экзотическим цветком, окрашивая воду вокруг себя в светло-желтый цвет. Ю ахнула и захлопала в ладоши.

– Хм, чайный цветок, довольно дорогое удовольствие, - удивился Кианг.
– Просто чайный лист был бы дешевле.

– Это, смотря с какой стороны посмотреть, - улыбнулась Марья.
– Эта красота лежит себе на дне и не мешает никому, а заварка так в рот и лезет.

– Можно пить сквозь зубы, - смеясь, предложила Эни. – Мы однажды так пили, от смеха чуть не захлебнулись!

На улице уже совсем стемнело, и на потолке палатки медленно разгорелась желтоватая нашлепка, разливающая теплый мягкий свет. Совсем неяркий, читать при таком было бы проблематично.

– Теть Марь, мы с девочками пойдем вместе спать, - сообщила Эни, как о чем-то давно решенном.

– Ну конечно, и будете до полночи болтать, а утром вас не добудишься, - усмехнулась женщина.

– Нет! Мы сразу спать, честно, честно!
– под хихикание подружек заверила Стаси, и девчонки быстро вымелись из палатки. С улицы донеслось фырканье и смех. Марья понимающе улыбнулась, убрала «посуду».

– Ну что, давай ложиться спать?
– она повернулась к Киангу. Мужчина сидел, как каменное изваяние, с таким же каменным лицом. От него просто несло недоумением, раздражением и смущением. Марья не ожидала такой реакции и на секунду растерялась, но потом развеселилась.

– Уважаемый мистер Кианг Шуй, вы можете спокойно ложиться спать, - она прижала руку к сердцу, едва сдерживая смех, поклонилась.
– Обещаю, что приставать к вам, с нескромными предложениями, не буду!

Цирк

Ночь в цирковом лагере прошла довольно спокойно, и, можно сказать, ожидаемо. Как и предполагалось, повторный визит бородатых экскурсантов состоялся ближе к утру. Видимо, впечатлившись качеством экспроприированных вещей, они решили попытать счастья еще раз. Проверить, не оставили ли беспечные хозяева без присмотра еще что-то интересное. Гостеприимные хозяева оставили, и они вовсе не виноваты, что найденное, почему-то вызвало не восторг, а возмущение. Ну, кто его знает, может, местный народ не любит пухленьких китайцев и чернокожих аналитиков? По возмущенному мычанию связанных, догадаться было трудно, и разборки отложили до утра. Тем более, чего возмущаться? Не на улице бросили, а со всеми удобствами устроили в кухонном фургоне. Тепло, пахнет вкусно, и даже на «травку» потопали. Чтобы не принюхивалась в недоумении, решая, что это на нее сложили, вроде, на мусор похоже, а вроде и нет... Подумаешь, рты завязали! Так не хватало весь лагерь воплями перебудить! Возмущенные вопли, однако, всеже случились рано утром, вполне-таки громкие и осмысленные, правда, исполненные голосом поварихи Тани.

– Это кто же, додумался, энтих скунсов в мою кухню сунуть?!
– уперев руки в бока и притопывая ножкой, вопрошала она.

– Это кто вчера говорил, что все остальные нас опасаются, и боятся, и испытывают дискомфорт рядом с нами?!– откровенно веселился Оле.

– Убирайте этих козлов душных!
– грозно сверкала глазами повариха, потрясая половником.
– Иначе завтрака не будет!

Пленников подхватили под мышки, споро поволокли наружу, стараясь как можно дальше обойти грозную повариху, и усадили, прислонив спинами к колесам фургона.

– Ну вот, и что с ними делать думаете?
– подхватил эстафету возмущения Федор Артемьевич.
– Али отпускать будете?

– Отпускать ни в коем случае нельзя, - Джонатан качнул головой.
– Это будет воспринято как слабость и даже трусость с нашей стороны. Однако не понимаю ваших претензий, что мы с ними должны были ночью сделать?

– Прибить и прикопать?
– ехидно осведомился Ло.
– Так и сейчас не поздно. Займетесь лично?

Связанные мужики пучили глаза и что-то мычали, но них нарочито не обращали внимания.

– Робин, а что полагается ворам, которых поймали на горячем, - разглядывая стоящее у стоянки дерево, задумчиво поинтересовался Бигль.

– Точно! Робин! Кому как не полисмену это знать!
– обрадовался Дени. Пленники притихли, уставились на черного здоровяка. На их лицах было крупными буквами написано, что с полицией они ну никак не ожидали встретиться.

– До полиции далеко, шериф не всегда под рукой. Да и не досуг шерифу воров к судье таскать, - обстоятельно начал объяснять Робин.
– Особенно, если поймали на горячем, чего занятого человека от важных дел отрывать? Тут все по-простому, поймали на воровстве, сразу и повесили, - Робин кивнул на то самое дерево, которое так задумчиво изучал клоун, а связанные «экскурсанты» забыли, как надо дышать.

– Не, ну они ж ничего не скрали, - засомневался Джоди.

– Не успели, ты хотел сказать? Ночью по чужим дворам, просто так не шарятся…

– Давайте, мы этих выпустим, когда ихнии земли кончатся. Пусть в залоге посидят! О!
– Сашка решил применить новое для себя слово.

– Заложниках, - поправил его Сонк.
– Но идея стоящая.

– Держать их где прикажете?
– Федор поморщился и покосился на мужиков, а те смотрели на него с надеждой.
– В жилой фургон их я не пущу...