— ...мне надо узнать, здесь ли содержится госпожа Камнеруб.

Фамилию Тыгдлар я узнала случайно, когда мы в домик заселялись, но запомнила мгновенно — уж больно та ей подходила... С такими ручищами, да.

Солдат оживился, прищурился, и я прям спинным мозгом почувствовала — надо переходить к сути вопроса.

— Помогите мне с ней увидеться, и я в долгу не останусь.

И сладкая улыбка взяточницы со стажем, а у самой холодный пот по спине, потому как мзду в жизни не давала, дорогие подарки партнерам не в счет. Да и в тюрьме я впервые — Бог миловал. Но, как говорится, от тюрьмы и от сумы...

— Вам нужна Тыгдлар Камнеруб?

Пот из холодного стал ледяным, настолько мне не понравился голос, прозвучавший у меня за спиной.

Повернулась. Обозрела молодого мужчину со взглядом вышедшего на охоту волка... Нашивки на форме подразумевали, что передо мной какое-то начальство. Солдатик вон сразу поскучнел и бочком-бочком слинял.

Н-да. Не повезло.

Я вяло кивнула.

— Следуйте за мной, — скомандовал мужчина. Проследил за брошенным мною взглядом, усмехнулся, щелкнул пальцами, и ворота поползли закрываться, отрезая мне путь на свободу. Черт!

Наверное, кабинеты таких учреждений во всех мирах одинаковы: унылые темно-зеленые стены, жесткий стул, металлический шкаф, стол с папками, в каждой судьба какого-то бедолаги, и давящая атмосфера несвободы, чтобы с порога пресечь бунт.

Мне кивком указали на стул для посетителей, сам мужчина занял место за столом, бросил взгляд на узкое окно — поморщился. Я сорвала его планы уйти домой.

— Старший расследователь капитан Штарл Сицкий, — представился он, явно гордясь и своей работой, и должностью. Неспешно разложил на столе пару чистых листов бумаги, достал местный вариант ручки, что-то повернул, и та повисла в паре сантиметров над листом.

— Итак, ваше имя и имя рода.

— Тать-Ана Корбаль, — проговорила я, не отрывая взгляда от ручки, а та послушно задвигалась по бумаге. Вот это да! Самопишущее устройство. Уровень местной цивилизации ставил меня в тупик. Стрелы — это нормально, но подобная вещь выбивалась из общей картины.

— Почему вы хотели увидеть Тыгдлар Камнеруб?

— Так это...

Я прикидывала варианты ответов, когда шла в кабинет, но мозг резко взял отпуск. Идея «Она деньги у меня в долг взяла» пока лидировала, но тогда получается, что золото, которое нашли у Тыгдлар, мое. И вопросы будут уже ко мне... Черт.

— Вы жили вместе, так? — Капитану надоела моя пауза, и он решил помочь.

Я посмотрела удивленно.

— Вас хозяйка хорошо описала, — просветил он меня с выражением человека, который только что захлопнул ловушку перед мордой лисы.

— Жили, — осторожно подтвердила, понимая, что врать бесполезно.

— Тогда вы, наверное, знаете, чьи это монеты.

И на стол легла россыпь золотых. Весомо так легла. Доказательно.

Я застыла. Мы все застыли. Капитан с хищным предвкушением смотрел на меня, я не могла отвести взгляд от поблескивающего на столе золота — чтоб ему провалиться, ручка зависла над бумагой в ожидании ответа.

И что сказать?

Золото принадлежит отступникам, пытавшимся на днях отбить Город. Синие подозревают, что в Городе у них сообщники, а тут бабуля с золотом. Из бывших. Еще и тетка подозрительная с ней без документов.

Скажу, что меня в Городе не было, — еще подозрительнее будет. Потому как не было меня аккурат на момент битвы. Агент ушел выполнять задание партии, ага.

А если буду говорить, что ничего не знаю? И моя хата с краю?

Я прям апостолом Петром себя ощутила, три раза отрекшимся от Иисуса Христа.

Но если возьму вину на себя, бабулю это не спасет — сообщницей по делу пойдет.

Голова начала болеть от усиленно копошившихся в ней мыслей. Самое поганое — я не знала, что успела наврать бабуля. Мои слова против ее показаний...

Плохо-то как. Мой личный кошмар. Я точно пойманная в ловушку собственной лжи. И товарищ напротив, кажется, чувствовал мой страх. Ишь подобрался весь. Даже нос заострился.

— Так это, — сглотнула, внутри комком застрял страх, — долг мне отдали.

Бо-о-ольшой такой долг. За спасенную жизнь.

Я посмотрела на капитана преданным взглядом накормленного на улице котенка. Сморгнула слезу. Не знаю, сработает ли мой жалкий вид, но попытаться стоит.

— Лечу я. Немного. Совсем. Вот люди и платят.

Надеюсь, за лечение без лицензии тут головы не отрубают. Максимум штраф выпишут.

— Я честно-честно хотела купить лицензию, — во взгляде самое искреннее раскаяние, — копила на нее, но не успела.

А ведь придется легализоваться, налоги платить... Но это если повезет выйти из тюрьмы.