По крайней мере, сегодня утром я выбрала кружевной комплект в тон. Я не хотела, чтобы Оливер подумал, что я рассчитывала на что-то, но я хотела чувствовать себя уверенно сегодня. Когда я одевалась сегодня утром, я не думала, что он увидит меня такой.

Единственный свет здесь — это то, что льется из коридора. Я лишь мельком замечаю затуманенное выражение лица Оливера, прежде чем его голова наклоняется, зубы задевают мой сосок через кружево лифчика.

Я задыхаюсь, моя спина выгибается дугой, а грудь поднимается, как подношение, когда внутри меня вспыхивает ад.

— Черт возьми, Ханна.

Его голос звучит замученно. Ошеломленно. Дико.

— Трахни меня, — говорю я ему.

Смех Оливера звучит мрачно и возвышено. Он скользит по моей коже, как легкий привкус дыма или капля виски.

Я поднимаю таз, ища большего контакта. Умоляя без слов. Мои пальцы впиваются в его плечи, чувствуя, как напрягаются мышцы под моими прикосновениями. Его язык вырисовывает круги на моей груди, и все мое тело трепещет от каждого облизывания.

— Пожалуйста.

Его рука скользит вверх по моей голой ноге, доводя мои нервы до исступления. Ощущение его кожи, скользящей по моей, и трение о его костюм — это слишком много — и в то же время недостаточно.

— Пожалуйста, Оливер.

Он откатывается, и на одну ужасную секунду я думаю, что все это было поддразниванием. Что ему было интересно, как сильно я хочу его, и только что получил ответ. Но потом я слышу шорох ткани и шуршание обертки, и я понимаю, что происходит. Я протягиваю руку назад и расстегиваю лямку лифчика, позволяя тяжелой груди свободно упасть.

Затем рука Оливера оказывается рядом, умудряясь усиливать дискомфорт, когда он потирает мой сосок в твердую точку. Его другая рука совершает медленное путешествие вниз по моей груди и животу, пока не оказывается у меня между ног, стаскивая с меня трусики и оставляя меня полностью обнаженной.

Я чувствую его там, электрические искры проносятся сквозь меня, когда головка его члена касается моего клитора, прежде чем он входит в меня. Какое облегчение чувствовать, как он заполняет меня по всей длине. И растягиваюсь, чтобы приспособиться к его размерам. Он вдавливается все глубже и глубже, пока я не убеждаюсь, что больше не выдержу. Когда он отстраняется, сразу возникает боль, когда я сжимаюсь вокруг пустоты. А затем он снова раздвигает меня, вызывая восхитительную боль.

— Быстрее. — Я выдыхаю это слово, мои руки движутся ниже, ногти царапают его спину. Мне нужно больше.

Я обнажена до самых низменных инстинктов. Ничего, кроме потребности. Прямо сейчас ничто из того, что привело нас сюда, не имеет значения. Важно только то, что мы здесь. Что толстое сопротивление члена Оливера толкает меня все сильнее и сильнее, идеальное давление, которое закончится эйфорией. Я чувствую, как она нарастает в моем центре, жар и удовольствие так близко, что я готова заплакать. Я наклоняю бедра, отчаянно пытаясь принять его глубже. Чтобы быстрее подняться на вершину.

— Ты такая тугая. Такая влажная. — Он шепчет эти слова прямо мне на ухо, низко и хрипло, и мое дыхание становится таким учащенным, что становится неловко. — Чувствую себя так чертовски хорошо.

Я сжимаю свои внутренние мышцы, улыбаясь, когда он стонет.

Пьянящий прилив силы проходит через меня, смешиваясь с похотью и отчаянием.

Мне нравится, что я влияю на него. Что он признает, что я влияю на него.

— Ты так хорошо мне подходишь. Даже лучше, чем я себе представлял. — Его тон низкий и неровный, хрипловатый, который согревает мою кожу, как язычок пламени, и омывает меня волнами возбуждения.

Он думал об этом.

Такое чувство, что этот момент назревал с тех пор, как я услышала его голос в том баре. Я помню, что почувствовала, когда он посмотрел на меня, тот порыв, который сопровождал его внимание. Как это усилилось до почти невыносимой интенсивности, отдаваясь эхом по всему моему телу.

Он владеет мной так, как я никогда не испытывала. Обычно я направляю парней во время секса, рассказывая им, что мне нравится и чего я хочу. Кого-то это заводит, кого-то обижает, но никто из них этого не избежал.

Кроме Оливера. С тех пор, как он поцеловал меня, у меня едва ли получалось больше, чем стоны.

Мне не нужно принимать ни одного решения. Он контролирует все, так же, как, кажется, управляет каждым аспектом своей жизни.

Я не хочу, чтобы он останавливался. Но мое тело также отчаянно нуждается в освобождении, удовольствие, за которым я гонюсь, находится вне пределов досягаемости.

Мои руки исследуют вверх и вниз его спину, чувствуя, как мышцы и сухожилия смещаются под моими пальцами, когда он двигается надо мной. Его рот опускается к моему, и мы снова целуемся, его язык захватывает мой рот с такой же умелой атакой, в то время как его член заполняет мою киску.