Комиссаров уставился на неё с прищуром. Выдержал паузу.

— Тебе обязательно покажу. Потом.

Прозвучало многообещающе. Елена сделала знак глазами Александру. Он поднялся и вышел из комнаты.

— Давайте старый год провожать, — предложила Елена. — Тяжёлый был. Каждый год ждём его, радуемся, надеемся, просим счастья. А он придёт, гад, и опять тяжёлый. Егор, наливай!

Подождали Егора, пошуршали стаканчиками, выпили, закусили.

— А что тебя, Женя, заставило в этом году жизнь так резко поменять? — спросила Роза, озвучив то, что у киношных давно вертелось на языке.

Палашов посмотрел внимательно на лица ребят: молодые, свежие, жизнью ещё не избитые.

— Это душераздирающая история. Влип я по самые помидоры. Вы уверены, что хотите в новогоднюю ночь портить себе настроение и в моих ранах ковыряться? Скажу так: досталось мне одно дело, которое мою жизнь перевернуло. И я встретил человека…

— Короче, — перебил Комиссаров, — Женя встретил девчонку, в которую втрескался. И она ему сказала: если ты, милый, хочешь, чтобы я из лягушки превратилась в прекрасную принцессу, бросай дурацкую работу и переходи в адвокаты. Хватит за преступниками бегать, пусть они теперь за тобой побегают.

— По существу объяснил.

Ребята расхохотались. И на весёлой ноте в комнату вернулся Александр с гитарой в руках.

— О, Палашов, кажется, теперь ты точно влип! — воскликнул Володька.

— Да ладно. Спою. Не надо меня уговаривать, как девчонку.

— А чтобы ты не обольщался, я сперва сама спою, — с иронией произнесла Елена.

— А Лена, между прочим, хорошо поёт, — добавила Роза.

— Посмотрим, — задорно сказал Палашов, чувствуя, как из глубины души поднимается дух соперничества, тот давний азарт, который питал он в детстве по отношению к Лёшке Иванову в Кашире.

— Надо, чтобы она погрелась, — заключила Елена, принимая гитару в руки. — Расскажите анекдот какой-нибудь, что ли.

— Хорошо, — мгновенно отреагировал Комиссаров. — Мужик смертельно заболел. Пошёл на болото топиться. Только приготовился, вдруг лягушка выныривает: «Что надо? Что пришёл?» «Да болен я. Жить полгода осталось. Зачем семью буду мучать? Утоплюсь, да и всё». «Иди, мужик, домой, всё будет хорошо». Приходит мужик домой, а его жена встречает: «Милый, с больницы звонили, всё хорошо, анализы твои нормальные. Их просто перепутали». Прошло полгода. У мужика завал, зарплату не платят, под сокращение попадает, семья бедствует. Пошёл на болото. Лягушка: «Что надо? Что пришёл?» «Да надоело всё. Зарплату не платят, семью не могу содержать, топлюсь». «Иди мужик домой. Всё будет хорошо». Приходит мужик на работу, а его все приветствуют, премию выписали, задолженность отдали, повысили оклад, должность новую дали. Прошло полгода. Жена загуляла, дети школу прогуливают, отца никто не слушает. Пошёл на болото. «Что надо? Что пришёл?» «Ай, лягушка, устал. Не мешай, утоплюсь и дело с концом». «Иди мужик домой. Всё будет хорошо». Приходит мужик домой, а там дети «папочка-папа», лезут целоваться, обниматься. Жена на коленях прощения просит, ноги целует. Ну, мужик думает: «Блин, лягушку-то отблагодарить надо». Пошёл на болото. «Что надо? Что пришёл?» «Да добра ты мне столько сделала. Давай отблагодарю». «Да иди домой. Всё хорошо. Иди». «Да не могу я так. Совесть не позволяет». «Ну ладно, хочешь мне добро сделать, так трахни меня». … «И вы не представляете, товарищ следователь, эта грёбанная лягушка превратилась в пятнадцатилетнюю девку!»

Все дружно захохотали, кроме Палашова. Володька повернулся в его сторону и увидел, что тот не только не улыбается, но смотрит на него холодными стальными глазами. Смех застрял в груди. Он тихо спросил товарища:

— По больной мозоли вдарил?

На секунду в глазах Женьки проступила боль, но тут же скрылась, и он бодро ответил, громко, так, что все услышали и смеяться перестали:

— Да то дело, которое меня подкосило… Там и девчонки пятнадцатилетние были, и пацан шестнадцатилетний. А с моей любимой девчонкой всё наоборот: я жизнь меняю не для того, чтобы она из лягушки в принцессу превратилась, а чтобы она из принцессы не превратилась в лягушку. Правда, она не принцесса, а графиня, графинечка. Надо было мне, Володя, тебе подробнее рассказать.

— Да. Я бы сейчас себя неуклюжим дураком не чувствовал.

— Теперь я анекдот рассказываю, — отвлекла внимание Елена. — Посмотрев на прошлой неделе фильм «Ирония судьбы, или С лёгким паром!», половина россиян инстинктивно отметила Новый год.

Никто не смеялся, но все робко улыбались. Тогда Елена начала тихонько перебирать струны. Убедившись, что гитара настроена и согрелась, девушка заиграла вступление. Виталик всё это время продолжал снимать на камеру. Смотрелась с гитарой она очень органично. Белая рука с шустро цепляющими звенящие струны пальцами ярко выделялась на фоне чёрного лакированного корпуса. И когда лёгкие обрывочки переросли в звенящий монолит, Палашов узнал песню, которую Елена собиралась исполнить. Он обвёл взглядом ребят, никто из них не жевал, глаза горели, прикованные к яркому пятну по имени Елена, некоторые узнали композицию. Девушка прошептала: «Днём и ночью дом стоял и плакал». И запела на английском языке:

Loneliness is my only guest,

Who visits me alone at night.

When it comes I lihgt two candles

Just the way it was

And pretend the flames become your eyes.59

Голос Елены был глубоким, бархатистым и сочным, лишь время от времени подрагивающим, как пламя свечи. И пусть язык был неродным, большинство слушателей понимали, о чём песня. Одинокий мужчина зажигает в ночи две свечи, чтобы они напомнили ему глаза утраченной любимой и каким-то магическим образом вернули ему её. Глаза Елены путешествовали по лицам ребят, но на словах припева «Мои свечи плачут. У-у-у-у-у. Они ждут тебя. Я жду тебя» остановились на лице Комиссарова. И в это же время к её голосу добавились тихие голоса большинства, усилив воздействие. Палашов не знал, понимает ли Володя слова, но посыл однозначно понял. А Евгений видел отлично, как девушка расставляет товарищу сети, в которые тот совсем не прочь угодить.

Когда последнее «Я жду тебя» смолкло, раздались аплодисменты, и гитара перекочевала через стол в руки Палашова. Тут уж он порадовался, что последнее время много страдал и это выражалось в музыкальных стонах, поэтому он помнил, как держать гитару в руках.

— Давай, Палашов, твой ответ. — Ленкины голубые глаза смеялись.

Он с улыбкой кивнул и, пройдясь по аккордам, начал обычным перебором.

Дождь притаился за окном,

Туман рассорился с дождем

И в беспробудный вечер,