Леонардо всегда дежурил по выходным: убирал территорию цирка, следил за чистотой реквизита, кормил цирковых животных и ухаживал за ними. Он работал тут уже двадцать пять лет и считался старожилом. Ему нравилась атмосфера цирка — веселая музыка, яркие цвета, захватывающий дух представления, броские костюмы актеров, а особенно ему нравился запах: для него в цирке пахло опилками, кормом для лошадей, а также мандаринами, конфетами и сладкой ватой — будто он снова попал в свое детство, когда мог беззаботно гулять с родителями по паркам, смотреть представления на арене цирка, кушать ту самую сладкую вату, а дома его ждали любимые игрушки и теплая кровать. Леонардо часто предавался ностальгии: в такие моменты на его глазах выступали едва заметные слезы, он старался быстрее смахнуть их, ссылаясь на то, что опять повсюду в воздухе эта пыль и пора бы все тут убирать. Он был очень добр к Бьянке, постоянно хвалил ее и подбадривал. По его словам у нее большое будущее на арене цирка — главное, чтобы она постоянно совершенствовалась и усердно трудилась.

Девушка хотелось поделиться своими переживаниями именно с ним, не потому что он был единственным, кто мог ее выслушать и поддержать, а потому, что она не хотела беспокоить своего дедушку: ему и так тяжело, он уже столько потерял в этой жизни и теперь постоянно переживает за свою единственную внучку — он просто не может потерять и ее, свою «последнюю радость», которая осталось у него на этой планете.

Дойдя до цирка «Circo Pino Pinelli» Бьянка сразу направилась к заднему двору, где находились конюшни, в такое время Леонардо убирался в денниках — это огороженные боксы в конюшне, предназначенные для содержания лошади без привязи. Пройдя вдоль денников, девушка действительно увидела пожилого уборщика: он набирал в тележку сено, чтобы развозить его лошадям. Ловко управляясь вилами, он быстро заполнял тележку.

— Дядюшка Леонардо! — замахав руками поприветствовала его она!

— Mia giovane stella*! — воскликнул уборщик.

— Ты уже во всю занят делами. А как поживают наши Балерина и Туз? — поинтересовалась Бьянка.

— С ними все хорошо, вот только поели свежего сена, а вечером проверю подстилку из соломы. Навоз я уже убрал, не переживай. — засмеялся Леонардо, увидев как поморщилась девушка.

— Все равно пахнет — это ужасно! — сделав смешную гримасу ответила она.

— Ничего страшного, зато этот навоз можно будет продать местным жителям, которые смогут использовать его, как удобрение для своих садов. — парировал уборщик. — К тому же это позволяет нам сотрудничать с местной администрацией района, а ты понимаешь, как это важно для нас.

— Да, конечно, понимаю, что для полноценной работы цирка, необходимо сотрудничать хотя бы с тем районом, в котором мы находимся. Но все таки так тяжело понимать, что мы буквально зависим от чиновников. — с грустью ответила Бьянка, после сделала небольшую паузу и добавила — И от мафии.

— Тише Бьянка. — озираясь по сторонам сказал Леонардо. — Ты знаешь правила, я, конечно, все прекрасно понимаю и знаю, но хотя бы на улице будь аккуратна в своими словах.

— Пожалуйста, прости. — надула она губы. — Вчера выдалась тяжелая ночь, сильно болела голова. Да-да я никому не сказала, но пойми, — Бьянка сложила ладони в умоляющем жесте — Я не хотела пропускать такую важную репетицию, ты ведь прекрасно это понимаешь.

— Разумеется понимаю, и вообще я догадывался об этом, ведь ты в гримерке очень сильно терла виски — Леонардо оперся на вилы и ткнул пальцем Бьянку в лоб. — Это сразу бросается в глаза, поверь мне. — рассмеялся он.

— Спасибо тебе дядюшка, что никому не рассказал об этом. Ты ведь знаешь, как для меня важно это выступление. Я шла к нему всю сознательную жизнь — оно станет первой ступенькой в моей карьере.

— Скажу в сотый раз — уже серьезно начал Леонардо. — Ты невероятно талантлива, Бьянка, но помни: талант лишь крупица успеха — только усердный труд, большое терпение и контроль сделают из тебя профессионала.

— Ты будто древний мудрец, дядюшка Леонардо! — с восхищением произнесла Бьянка. — Из тебя вышел бы отличный политический деятель, уж ты бы навел там порядок. — подытожила она.

— Ох, нет, нет и нет. — замахал руками старый уборщик. — Мне и тут отлично: лошади, попугаи, кролики и прочая живность — это мне по душе, здесь я чувствую себя в своей тарелке.

— И все же возвращаясь к мафии… — Бьянка перешла на шепот, — ты что-то слышал в последнее время?

— Было пару неоднозначных новостей, как мне показалось. — с недовольным видом буркнул дядюшка Леонардо. — Старый Рим приходит в движение, особенно по ночам. Я бы не советовал тебе задерживаться на улице после семи. Полиция неохотно влезает в дела мафии, они все связаны, я думаю, ты и сама это прекрасно понимаешь. — тихо закончил он.

Бьянка и Леонардо были знакомы уже девять лет. В десятилетнем возрасте дедушка Бернардо привел ее в небольшой цирк «Circo Pino Pinelli» на улице Виа Ромоло. Тогда еще маленькая девочка была застенчивой и скромной, но цирк помог ей раскрыться. Она стала более общительной и веселой, даже несмотря на ту ужасную судьбу, что ее постигла. В эти минуты радости и счастья, Бьянка буквально сияла — настолько арена цирка преображал ее. В такие моменты она особенно была похожа на сою мать — Вивиан. «Как бы она была счастлива если бы видела свою дочку здесь — выступающей в цирке» — думал в такие моменты Бернардо.

Леонардо сразу заметил талантливую клоунессу, а узнав ее печальную историю — пообещал самому себе всячески помогать и оберегать ее. За эти девять лет многое поменялось: устройство и состав их небольшого цирка, отношение властей к актерам и цирковым животным, а также отношение зрителей — что-то стало лучше, а что-то деградировало, к великому сожалению старого уборщика. Но им всем нужно было двигаться вперед, особенно таким молодым артистам, как Бьянка: «У нее все впереди, она сможет, она справится» — так считал уборщик.