На несколько мгновений мы трое замолкаем, каждый из нас погружен в свои мысли. Наконец-то, почувствовав, что нервничаю немного меньше, теперь, когда во мне есть выпивка, я говорю:

— Послушайте, эм, поездка на машине была чудесной — кстати, спасибо вам за цветы — и ваш дом потрясающий. Но, думаю, я всё ещё понятия не имею, почему именно я здесь.

Том улыбается опасной улыбкой, которая почти заставляет меня пожалеть, что я не придержала язык. Но, к моему облегчению, его тон беззаботный и почти игривый.

— Ну, мы купили тебя прошлой ночью, помнишь?

И вместе с этим я чувствую, как растёт моё замешательство, а вместе с ним и острое вожделение к этому самоуверенному мужчине.

— Так вы утверждаете. Но чего именно вы хотите от меня? Даже если вы купили меня, что я должна делать?

Они кивают, их голубые глаза вспыхивают, но ничего не выдают.

— Справедливый вопрос. Габриель? — Том смотрит на своего брата.

Габриель кивает, его красивые черты задумчивы.

— Что ж, Мишель, поскольку тебе любопытно, мы хотим узнать от тебя кое-что. — Я сажусь немного прямее, желая наконец получить ответы на некоторые вопросы. — Мы хотим получить доступ к твоему соблазнительному телу, — глаза Габриеля скользят по моей фигуре, — но мы также хотим позаботиться о тебе, и чтобы тебе понравилось проводить время с нами.

— Доступ к моему телу? — мне удаётся выдавить из себя, я совершенно ошеломлённая.

— Да, — просто отвечает Габриэль.

Я хмурюсь.

— Но что это значит? Означает ли это… спать с вами?

— Да, — отвечают они одновременно и без каких-либо оправданий.

— С вами обоими? — задыхаюсь я.

— Да, — заявляет Том, как будто это абсолютно нормально. Но, конечно, я потрясена такой перспективой.

— Одновременно? — я чувствую, как мои глаза расширяются. — Я имею в виду, каким образом? Чисто гипотетически, конечно, — быстро говорю я. Глубокое желание моей женственности становится всё сильнее, но я также искренне смущена тем, чего они хотят.

Том слегка посмеивается, и его голубые глаза блестят. Я узнаю, что он более прямолинейный из двух братьев.

Он слегка наклоняется ко мне, понизив голос.

— Да, на все эти вопросы. Мишель, позволь мне быть откровенным. Мы купили тебя с особым намерением получить доступ к твоему телу. Целовать, облизывать, пробовать на вкус и играть с тобой, как нам заблагорассудится. Мы хотим наслаждаться каждым твоим изгибом в любое время и так, как считаем нужным, — Том откидывается на спинку стула. — Но мы также хотим, чтобы тебе было хорошо.

Я совершенно не в состоянии ответить и просто смотрю на них в потрясённом молчании.

— Что? — наконец-то мне удаётся произнести это слабым голосом.

Теперь очередь Габриеля хихикать. Он медленно качает головой.

— Я думал, прошлой ночью мы достаточно ясно дали понять, насколько привлекательной мы тебя находим.

Я не могу удержаться от лёгкого стона.

— Да, но я имею в виду… Я имею в виду…

Я перевожу взгляд с одного красивого мужчины на другого, борясь со сложными эмоциями.

Это на самом деле?

С одной стороны, я потрясена тем, что они предположили, что я запрыгну к ним в постель. Но, с другой стороны, я также знаю, что хочу этого, как бы постыдно это ни звучало. Есть что-то такое дразнящее в этих могущественных мужчинах. То, как они вызывают уважение. Насколько они чертовски великолепны, и что даже их высокомерие привлекательно. Я не знаю, следует ли мне ударить их или броситься в их объятия, чтобы почувствовать обещание, написанное в этих голубых глазах.

Наконец, я нахожу слова, чтобы заговорить:

— Эм, ну, думаю, я хочу сразу прояснить одну деталь.

— Пожалуйста, разумеется, — и Том, и Габриэль откидываются на спинки стульев, выглядя удивлёнными, но внимательно слушая.

Я делаю глубокий вдох, уже смущённая тем, что собираюсь им сказать. Они должны знать, так что все карты на столе.

— Мне… Мне двадцать пять, — начинаю я и делаю ещё один глубокий вдох, чувствуя, как моё сердце бешено колотится в груди. Я делаю большой глоток дайкири, наслаждаясь его жидкой смелостью. Я начинаю снова. — Я знаю, мне двадцать пять, и я не могу поверить, что должна это говорить, но я никогда раньше не была с мужчиной. — Парни тупо смотрят на меня, не понимая. — Я девственница! — наконец, мне удаётся выдавить из себя приглушенный голос, совершенно подавленный. — Я не хочу быть такой, но это то, что есть. Я пойму, если вы захотите всё это прекратить.