— Что случилось, Диаманда?

— Кэнди.

— Что — Кэнди? — спросила Меспа. — Что с ней? Думаешь, она как-то связана с побегом Захолуста?

— Нет, нет, дело не в этом. У меня вдруг было ясное видение… что вытворяет эта девчонка?

— Где она? — спросила Меспа.

— Точно не знаю, — ответила Диаманда, закрыв глаза. — Темно… кругом темнота.

— Для начала неплохо, — сказала Джефи.

— И везде… перья… Нет, не перья — снег.

— Можешь сказать, густой или редкий? — спросила Джефи. — На Пятнистом Фрю несколько часов назад была метель.

Глаза Диаманды осматривали сцену, что представала в ее сознании; глаза двигались туда-сюда в поисках ответа. Наконец, она произнесла:

— Очень густой, глубокий снег.

— Она где-то высоко? — удивилась Джефи. — Может, в горах Пино на острове Черного Яйца?

— Нет, там деревья. Много.

И три сестры одновременно выговорили название острова, где сейчас находилась Кэнди.

— Ифрит.

— Во имя неба, что она там делает? Это место просто кишит чудовищами!

— Однако она там, — спокойно сказала Диаманда. — И чем быстрее мы заберем ее с этого острова и от чудовищ, тем лучше.

Она отошла на несколько шагов, тихо бормоча заклятье. Цвет ее одежд внезапно изменился. Черный и фиолетовый уступили место синему, белому и голубому. Подол затрепетал, словно в нем появилась стайка маленьких невидимых птиц.

— Ты куда-то собралась? — спросила Меспа.

— На Ифрит, разумеется, — ответила Диаманда. — Что бы наша Кэнди там ни делала, ей нужна помощь.

— Тогда мы должны отправляться вместе, — произнесла Джефи.

— Нет, нет, нет. Узнайте, что случилось на острове Простофиль. Захолуста следует строго наказать, если он имеет отношение к этому насилию. Узнайте все из первых рук. Факты.

— Уверена, что справишься на Ифрите в одиночку? Ты ведь терпеть не можешь холод.

— Если это вежливый способ напомнить мне о возрасте и поставить под сомнение способность справиться с Пятью Тварями Ифрита, то процитирую тебе слова святой Катамы Деттской: «Мы подчиним адского врага мудростью, а не палкой».

— Диаманда, дорогая, святую Катаму ели заживо в течение девятнадцати дней, начиная с кончиков пальцев. Не следует тебе ее цитировать.

— Ладно. Тогда я совершаю безумие. И если я встречу на острове ужасную смерть, то обещаю однажды вернуться сюда, чтобы вы отчитали мой призрак. Отправляйтесь на остров Простофиль, а я — на Ифрит, чтобы, наконец, решить эту проблему.

Ее сестры не сдавались, но Диаманда не собиралась менять решение.

— Нам надо шевелиться и не привлекать к себе внимания. Я хочу, чтобы о местоположении Кэнди знало как можно меньше людей. Сейчас она в очень непростом месте. Уверена, что посещение Сумеречного дворца ее как минимум запутало.

— Ненадолго, — ответила Джефи. — Она не дурочка.

— Конечно, нет.

— Рано или поздно она сложит все части головоломки, и тогда нам придется иметь дело не только с путаницей чувств.

— Ты думаешь? — спросила Меспа. — Будь я на ее месте, я бы с большим удовольствием узнала, что…

— Не с большим, — ответила Диаманда. — Ты бы взбесилась! Ты бы почувствовала, что тебя обманули, что тебе лгали и использовали. И ты бы хотела знать, кто несет за это ответственность.

— Хм-м, — сказала Меспа. — Может быть.

— И что же нам делать?

— А что мы можем? Что сделано, то сделано. В любом случае, сомневаюсь, что будь у меня возможность, я поступила бы иначе. Да, мы рисковали, но по стоящим причинам. Нам не за что извиняться.

— Будем надеяться, девочка с этим согласится.

Последние слова погрузили женщин в молчание; они стояли, глядя на воду, а над их головами с душераздирающими воплями носились чайки.

Наконец, Диаманда сказала:

— Ладно, я больше не могу медлить. Пора приниматься за дело.

Она обернулась в синюю одежду и проговорила слова заклинания. Внезапно ее платье раздулось, наполняясь ветром.

— Помните, — проговорила она последние указания, прежде чем унестись прочь. — Работайте аккуратно. Мы имеем дело с человеческими жизнями.

— Думаю, — сказала Джефи, — мы уже давно это поняли.

Диаманда не ответила. Движение ее синих одежд стало еще активнее, и через секунду она унеслась прочь, растворившись в очарованных небесах, вздыбивших над Двадцать Пятым Часом облака, словно отражение пенного прибоя.