Моя голова пульсировала, и я прижала ладонь ко лбу, застонав, когда точно вспомнила, сколько мне пришлось выпить прошлой ночью. Затем я вспомнила, что еще я делала прошлой ночью.

— Черт.

Осторожно я скатилась с кровати и заметила, что в моей ванной комнате горничная наполняет ванну водой. Она работала тихо, двигаясь медленно, вероятно, стараясь не разбудить меня, пока все не будет готово.

Это была полная противоположность Миле. Она бы уже разбудила меня со знающим выражением лица. Она бы уже рассказывала слухи о прошлой ночи. Каким-то образом Мила знала все обо всех. Она никогда не спрашивала напрямую, но я могла сказать, что она всегда знала, чем я занималась.

Мое сердце болело сильнее, чем голова.

И прошлой ночью я была с врагом. Не имело значения, клялся ли Райвин, что его люди никогда не прикасались к Миле, я знала, что видела. Эти колотые раны не были естественными.

— Доброе утро, ваше высочество, — сказала служанка. — Вы хорошо спали?

Я издала что-то вроде утвердительного хрюканья, затем потёрла глаза, прежде чем заставить себя встать. Комната закружилась, и волна тошноты прокатилась по мне. Я прикрыла рот рукой и закрыла глаза, пока ощущения не ослабли.

— Меня зовут Клара, — сказала она. — Я буду присматривать за тобой, пока Милы не будет.

Мой лоб нахмурился. Мила не была далеко, она была мертва. И она никогда не вернется. Я знала, что мой отец не хотел, чтобы кто-нибудь знал обстоятельства ее смерти, но почему он утверждал, что она была в отъезде? Город не был таким большим, чтобы она могла прятаться вечно. Люди заметили бы ее исчезновение.

— Они сказали, как долго ее не будет?

Клара покачала головой.

— Нет, ваше высочество.

Конечно, нет. Я на мгновение вспомнила всех нянь из моего детства. Они всегда уходили навестить семью или заканчивали свою должность по той или иной причине. Но никто из них так и не вернулся. Что, если Мила была не первой, кого постигла такая ужасная смерть? Я попыталась точно определить, когда был сделан выбор и соответствовал ли он бесконечному параду нянь.

У меня разболелась голова, и я прижала ладонь ко лбу. У меня было слишком сильное похмелье, чтобы думать о таких вещах. Я попробую спросить Джену позже. Может быть, она вспомнит больше деталей.

— Рискуя переступить черту, — сказала Клара, — я купила тебе лекарство, которое может помочь твоей голове. Если у тебя болит голова, то есть.

Она подняла маленький стеклянный пузырек с розовой жидкостью внутри.

— Ты слышала?—

спросила я, зная, что она имеет в виду вино, которое я выпила, но задаваясь вопросом, распространились ли новости о том, что я была в садах с послом.

Любой мог пройти мимо, и мы бы никогда не заметили.

Ее щеки вспыхнули, краска распространилась на шею и уши.

— Я просто знаю, как много пьют на такого рода мероприятиях.

Я взяла у нее флакон.

— Я знаю, ты слышала. Я знаю, как быстро распространяются слухи.

Я откупорила флакон, затем залпом допила жидкость обратно.

— Спасибо.

— Хочешь, я вымою тебе голову?

Большую часть времени я просила принять ванну в одиночку, но сегодня, вероятно, было хорошей идеей принять помощь.

— Спасибо.

Клара провела меня в ванну, и я с благодарностью погрузилась в теплую воду. Она налила немного масла, затем посыпала поверхность цветочными лепестками. Знакомые ароматы ромашки и лаванды успокоили меня почти мгновенно.

Я провела кончиками пальцев по поверхности воды, позволяя своему телу расслабиться. Напряжение ослабло, и мои руки казались слишком тяжелыми, чтобы я могла их поднять. Я опустила их в воду, наблюдая, как высушенные лепестки дрейфуют по течению, кружась и плавая вокруг меня, как маленькие облачка.

Что бы ни было в том флаконе, моя головная боль исчезла, и мой разум почувствовал себя восхитительно пустым, все тревоги и стресс растаяли. Я не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя настолько расслабленной. Погружаясь глубже в воду, я позволяю своему телу обмякнуть, сопротивляясь желанию удержаться на ногах. Теплая вода плескалась о мой подбородок, и что-то в затылке пыталось вырваться наружу, словно приглушенное предупреждение, но прямо сейчас меня это не беспокоило. Это было слишком мирно; слишком спокойно. У меня отяжелели веки, и я не могла придумать ни единой причины, по которой они должны оставаться открытыми.

Со вздохом я позволила им закрыться. Я больше не чувствовала контроля над своими конечностями. Я просто парила здесь, и все, о чем я могла думать, это о том, насколько я была легкой. И какой сонной я была.

Клара вылила теплую воду мне на голову и начала взбивать мыло в пену.

— Я не знаю, помнишь ли ты меня, но мы встречались раньше.

— Хммм? — я хмыкнула, говорить казалось непосильным трудом.

— Дэвид познакомил нас. Он мой двоюродный брат. Ну, я полагаю, был моим двоюродным братом, поскольку сейчас он мертв.