Я метался среди мраморных стен и ждал, когда явится стража – и убьёт меня. С минуты на минуту комнату заполнят её верные слуги – и выпустят мне кишки. Но время шло, а стражи всё не было.

Скитаясь по бесконечным комнатам дворца, я ощутил в мускулах всего тела боль и мелкую дрожь. С этой усталостью мне вдруг открылось, что никто не явится в покои царицы. Она лежала на полу мёртвая, а целая страна жила отвлечённой, неведомой жизнью. Я тотчас же подумал о бородатом старике и троих его сыновьях.

Мне нужно к ним – рассказать, что они спасены. Так я смогу отплатить им за доброту и заботу.

Я уже хотел бежать на взгорье, к дому моих старых знакомых, но мраморная тишина наполнилась неясным рокотом. Шум доносился снаружи. Я робко вышел на балкон – у подножия дворца собралась жужжащая толпа. Сплошь женщины.

Я крикнул им:

– Кто впустил вас сюда?!

Женщины молчали. Они стали на колени и предались молитве. Одна из них крикнула:

– Пусть отнимут у меня язык за непозволительную дерзость! Но мы знаем – всё переменилось. Скажи нам, господин, кто ты? И что с нами теперь будет?

Меня обуяли страх и восторг. Я вбежал в комнату, схватил труп царицы и швырнул с балкона толпе.

Женщины рыдали, выли, рвали мёртвую царицу на части, будто желали удостовериться, она ли это. Каждая, казалось, хотела забрать частицу мёртвой правительницы, чтобы поминутно убеждать себя в её кончине. Скоро от царицы остались только лохмотья и мокрые пятна на розовых камнях мостовой. Женщины растащили её, чтобы похоронить собственными руками.

Пока жительницы города славили богов, я ходил по дворцу, чтобы найти хоть кого-нибудь и рассказать о своём поступке. Не давала покоя мысль, что теперь я стану правителем. Но никого не оказалось в мраморных комнатах – дворец был пуст.

На улице шумела толпа, спускался вечер, а я всё не решался выйти к народу – ждал, ходил из угла в угол, считал ступени на мраморных лестницах, но голос толпы не стихал. Тогда я в который раз подумал о виноградаре и троих его сыновьях. Должно быть, и они пришли ко дворцу, чтобы узнать, что здесь творится.

Увидев меня на балконе снова, женщины затихли. Тогда я воздел руки к небу и сказал:

– Я ваш новый повелитель. Боги сжалились над нашим государством – мы освобождены от жестокой и глупой тиранки. Недальновидная и себялюбивая, она уничтожила всех наших мужчин. Но осталась слабая надежда. На самой окраине столицы, у небольшого виноградника живут старый виноградарь и трое его сыновей. Они встанут со мной рядом, и вместе мы поведём вас по праведному пути. А теперь отправляйтесь прямо к ним. Скажите, что новый повелитель требует их к себе немедленно.

Женщины тотчас ушли. Стало чудовищно тихо – только воды в фонтанах продолжали журчать. В мраморных комнатах мне стало неуютно и одиноко. Я спустился в сад и ходил меж богатых фруктовых деревьев. Разгорелся закат, замаячили кровавые облака на небе, а женщины всё не возвращались. Неужели и мои добрые знакомцы сбежали? Вряд ли отец троих юношей решился бы на это. Я всё же надеялся на их скорое появление.

Утомившись, я прилёг отдохнуть на оттоманку под сенью персиковых деревьев. Меня почти сразу опьянил сон – и я канул в бездну сновидений.

…Меня разбудил чей-то сиплый, сухой смех. Шатаясь ото сна, я прошёлся по каменной дорожке, огляделся, но никого не нашёл. Может, это я сам захохотал во сне?

Заметно похолодало, и я решил вернуться в пустой дворец. Мне показалось странным, что кто-то зажёг в галерее свет. Ещё днём я думал, что никого во дворце не осталось, а теперь засомневался и предположил, что это сделал тот человек, чей смех я услышал при пробуждении. В пустые неосвещённые комнаты я заглядывать не решился. Не зная, куда себя деть, я бесцельно слонялся по дворцу и думал о женщинах, которые всё не возвращались. Возможно, они попросту не нашли виноградаря и троих его сыновей. Хуже того, на мою страну могли напасть соседние государства. Я совсем не знаю об отношениях мёртвой царицы с правителями близлежащих стран. Вдруг некий честолюбивый падишах прознал о смерти правительницы и тотчас же собрал войско с намерением захватить слабого соседа.

Вот он – снова этот сухой, шипящий смех. Всё-таки я не один во дворце. Смесь радости и страха взыграла в моей крови, и я закричал:

– Покажись! Хватит играть со мной в прятки!

Ни звука в ответ. Я закричал снова, стал оглядываться и всматриваться в маслянистое зеркало мрамора, но никого не увидел. Тягостное ощущение одиночества сменилось чувством животного страха. Вдруг это месть подданных мёртвой царицы? Или это лазутчик из соседней страны, намеренный свергнуть только что взошедшего на престол узурпатора? А может быть, это хохочет моя совесть: сегодня утром я убил человека. Теперь мне кажется, что это было давно. И женщины будто ушли несколько дней назад и до сих пор не вернулись.

Взяв лучину, я ходил по комнатам и раздувал жаровни, чтобы полностью осветить дворец. Бесчисленные комнаты утомили мой разум, и я снова прилёг отдохнуть. Но сон всё не шёл: страх перед неизвестным насмешником не давал мне покоя. Тогда я снова пустился исследовать собственную обитель.

Меня вдруг одолела жажда. Я отыскал кувшин с водой, наполнил чашу и поднёс к губам – чаша выпала у меня из рук. Я испугался собственного отражения. Помню, что ещё вчера слуги мёртвой царицы искупали меня и привели в божеский вид. Я был аккуратно острижен и безукоризненно выбрит. Теперь же лицо человека в отражении было густо убрано рыжей бородой. Ощупав подбородок, я удостоверился в том, что явило отражение в чаше.