Шиан сверкнул глазами, явно запомнив этот безмолвный выпад, но более никак не продемонстрировал, что заметил неуважение к своей персоне.

Дверь захлопнулась за Алом, и Шиан остался наедине с Муаном в теле Шена. Прославленному мечнику хотелось сбежать, ему совсем не хотелось напрягать мозг после сытной трапезы. Он и в более бодром виде предпочел бы не пытаться сыграть Шена перед Шианом, а теперь и подавно. К сожалению, единственный путь отступления был отрезан Шианом, а если Муан вскочит и ринется прочь, проламывая стену, тот, гляди, что-то да заподозрит.

— Итак, он все же не умер. Твои надежды оправдались.

— Надежды? — не сдержавшись, скрипнув зубами переспросил Муан.

Тон Шиана тут же заставил его напрячься. В предложениях не было грубых слов, но он явственно ощутил уничижительный посыл.

— Называй, как угодно.

Муан все еще не успел встать из-за стола, и собирался сделать это сейчас, чтобы не продолжать разговор с Шианом, глядя снизу вверх, но тот разрушил его планы, усевшись напротив. Глава ордена окинул блюда придирчивым взглядом и двумя пальцами подцепил с одной из тарелок корень лотоса.

Медленно, со вкусом прожевав, Шиан расплылся в широкой улыбке, однако глаза его, наблюдающие за реакцией Шена, оставались холодными. Муан замер под этим взглядом, хотя и не надеялся, что Шиан сочтет его дохлым и потеряет интерес к беседе.

— Помнишь наш разговор в моем сознании?

Муан подобрался. Шен рассказывал ему в общих чертах, но что именно Шиан сейчас имеет в виду? И зачем вообще заговорил об этом?

— Которую часть? — невинно уточнил он.

— Ту часть, в которой я обещал быть искренним.

Муану больше запомнилась та часть, в которой Шиан поцеловал Шена. Насчет части про искренность он не был уверен. «Глава ордена в самом деле выразился так? Или это проверка? Стоит ли согласиться или, наоборот, сказать, что не помню такого?»

На всякий случай Муан просто молча уставился на него тяжелым взглядом.

— Что? — Шиан сделал удивленный вид. — Ты не помнишь? Или дело в другом?

«А-а-а! Что говорить?! Что делать?!»

— Дело… э… в том… — Муан осознал, что он безнадежно не знает, как закончить начатое предложение. Обратившись к мудрости предков, он вспомнил, что из тридцати шести стратагем, вовремя ретироваться — лучшее решение.

Муан резко вскочил.

— Мне нужно проведать Муана! — воскликнул он и стремительно направился к двери.

Он полагал, Шиан попытается его остановить и закричит ему вслед, но тот проводил его задумчивым взглядом.

Выбежав из комнаты и оказавшись в длинной галерее, Муан сперва побежал куда глаза глядят, лишь позже осознав, что проведать «Муана» в самом деле будет не лишним. Он сориентировался и направился в нужные покои, а мысли его устремились вперед быстрее ног. Однако, не успел Муан оправиться от предыдущего разговора, как перед ним возник командующий Ю.

«Как опасно отходить от Шена в этом месте!» — осознал прославленный мечник. Не то, чтобы он совсем уж привык к роли бестелесного призрака, но оказался не готов к такому вниманию к своей персоне. Хотя… это ведь персона Шена. Что и является главной проблемой.

Ю Си окинул его внимательным взглядом с головы до ног. Муан подумал, что возможно зря он скрепил волосы привычной заколкой. Шену это было немного несвойственно. Однако у него были слишком длинные волосы, чтобы не обращать на это никакого внимания!

«Надо было просто переплести косу», — осознал мечник.

Впрочем, Ю Си никак не прокомментировал его более благопристойный внешний вид. Он сделал шаг к нему и произнес:

— Падь Саллан. Я бы хотел вернуться туда.

Разговоры прислуги дошли до сановника Шитана, отдыхающего после празднества окончания весенней охоты.

— Что-то случилось с молодым господином Шаолом, — шептала служанка.

— Его павильон пустует, а сам он находится под охраной контрольного бюро, — вторила другая.

— Быть не может, чтобы молодой господин совершил преступление. Тогда что же?..

— На молодом господине Му лица не было! Я подавала обед и даже испугалась! Должно быть, с молодым господином Иром что-то приключилось…

Шитан резко подскочил с тахты.

— Где Шаол?! Немедленно говорите! — воскликнул он.

Служанки, шушукающиеся во дворе и искренне думающие, что делают это скрытно от посторонних ушей, остолбенели от страха, а затем упали ниц.

— Господин, мы ничего не знаем! Простите, господин!