На одно мгновение Марату Атаеву удалось сфокусировать взгляд. Он оторопело замер. На него в упор без смущения и страха смотрели темно-синие глаза. В следующий миг ему по черепу прилетела бутылка. Кира ударила раз и еще раз. Казалось, она должна проломить голову до видимой вмятины, но по коже на голове всего лишь потекла кровь. Она ударила снова. Она остановилась, когда Атаев замер на полу.

По руке Киры лилась и пузырилась жидкость. Ее замутило от запаха кислого спирта, который должен был ощущаться как аромат коллекционного шампанского.

Кира отодвинулась. Посмотрела в распахнутые глаза, которые вытаращились от удивления.

– Женщины умеют бить. – Девушка шмыгнула носом, стряхнула шампанское с рук, правую сильно щипало, и поправила себя: – Особенно с применением некоторых подручных средств.

Она поднялась, скинула босоножки, уже схватилась за перила, чтобы перемахнуть через них. Холодный кусок металла уперся в голую спину, между лопаток.

– Гы-ры, – раздалось за спиной.

– Что б вас всех! – прошипела Вергасова, вскинув руки вверх и медленно разворачиваясь.

– Гы-ы!

Помощник Атаева действительно был высок и гротескно худ при широких плечах. Производил впечатление скелета, одетого в пиджак. Из-за очень большой и темной радужки казалось, что глаза заплыли чернотой. Темные, длинные растрепанные волосы дополняли сходство с каким-то упырем, только что воскресшим и покинувшим могилу. И этот упырь собирался уложить в могилу специалиста по психопатологии. Он упер пистолет ей в грудь и что-то сипел. Потом вдруг замер. Кира перевела взор на палец, лежащий на спусковом крючке. Она не дышала, не моргала. Она видела, как палец напрягся, как давит на металл. Громыхнул выстрел. Кира не почувствовала боли. Она ждала, когда замершее время возобновит свой бег. Как же она ненавидела ждать.

Упырь с пистолетом рухнул к ее ногам. Кира уставилась на него, не понимая, что произошло.

Рядом, в трех шагах от девушки, стоял Роман Мотухнов с пистолетом в руке.

– Фу! Живая! – Роман опустил руку. Быстро проверил Дениса. Дырка в затылке не оставляла никаких сомнений в том, что он мертв. Рядом с Атаевым Маратом он задержался подольше. – Это ты его?

Кира кивнула.

– И чем ты его?

Девушка пожала плечами:

– Сначала снотворным, потом кулаком, добила бутылкой.

– Он, похоже, парализован, – Роман попинал руки и ноги. – Но живучий. Где Самбуров? В доме больше никого.

Киру замутило. Большой ледяной комок разворачивался в груди. На лицо сыпалась сухая земля, тонкие веточки щекотали лоб. Не хватало воздуха. Она провела ладонью по лбу и щекам.

– Вход в подвал. За домом? – обескровленными губами спросила она.

– Там не смотрел. Пойдем!

На ногах Киру удерживала только сила воли. Поэтому она не сползла по стенке в обморок, хотя, казалось, сердце ее не билось. Исключительно на мышечной памяти спустилась за Романом по лестнице, вышла на улицу. Дверь в подвал оказалась нараспашку, следующая тоже открытой, в комнате орал телевизор. Кира обшарила стены взглядом. Не скрытая, но завуалированная под деревянные панели на стене нашлась еще одна. Она толкнула ее, та тяжело открылась. Узкий лестничный проход вел вниз, в темноту. Она пошла по ступеням, в конце поскользнулась и рухнула на пол перед еще одной дверью, освещенной тусклой, мигающей лампочкой без плафона. Из щели внизу растекалась темная лужа.

– Нет! Нет! Нет! – зашептала Кира, толкая дверь, та не поддавалась. Кира дергала ручку, но дверь не шевелилась. – Нет! Не может этого быть!

Она почувствовала, как сильная рука сжала ее за плечи, отодвинула, продолжая держать. Клацнул замок и дверь распахнулась. Роман выпустил ее из захвата, и она ввалилась в каменный мешок с низким потолком и тусклым фонарем. Запах крови ударил в нос. Пахло еще чем-то кислым и медицинским. Кира прохлюпала на четвереньках по крови к прикованному за руки к стене мужчине. Перебирая по нему руками, встала на колени. Самбуров открыл глаза.

– А-ай! – заскулила девушка.

Роман подбирал ключ к кандалам. Поддержал подполковника, когда оковы спали.

Григорий был усыпан ранами, синими и кровоточащими, похожими на укусы, но какими-то странными. Брюки на бедре промокли от крови. Но он был жив и не в беспамятстве. Едва Роман освободил его, он сел, опершись на стену. Вертел руками, растирал запястья.

– Испугалась мучиться бессонницей всю оставшуюся жизнь? – прошептал подполковник Кире.

Вергасова посмеялась бы, но взгляд метался по залитой кровью комнате.

– Откуда столько крови?

– Это не моя, – подполковник кивнул в сторону, и только сейчас они заметили скрюченную в темном углу женщину. Кира сразу поняла, что это за раны на мертвенно-белом теле. Из-под тела растекалась кровь. Женщина не шевелилась. – Давно уже не шевелится. Мертва.

Роман и Кира уставились на низкую полку, не в силах отвести от нее взгляд. Этот кошмар навсегда поселится в ее снах. На грязной кровавой тряпке рядком расположились орудия пыток – щипцы, пики, отлитые из металла, челюсти с острыми зубами. Банка с таблетками, какая-то синяя жидкость.