А Людмилка в царском наряде плечи расправила, носик вверх подняла и кучеру сигнал подаёт. Трогай, мол.

Гайдук подумал, что во дворец пора, и Людмилку в терем царский отвёз, к самому порогу светлицы девичьей доставил.

Ядвига же по ярмарке пошла. Никто внимание на неё не обращает, а ей того и надобно. Здесь сыров губчатых отведает, там сыта выпьет медового. Зашла на край торжища, где представление устраивается — один скоморох медведя учёного показывает, другой — козу, что по канату ходить умеет.

Шум да веселье кругом! Кто на балалайках, кто на дудочке, кто на трещотках играет. Веселится народ! Рядом силачи бои ведут за хорошее вознаграждение. Вертеп с Петрушкой ребятишкам сказку весёлую да поучительную показывает. А тут гармонист мехи растянул, девчат на танцы зазывает. Девушки в пляс пустились, и Ядвига с ними хороводом пошла.

Меж тем Людмилка до дворца добралась. Вошла она в светлицу царскую, да так и ахнула. Здесь и сундуки с нарядами, и ларцы с украшеньями! Принялась она драгоценности перебирать да наряды примерять. Душегрейки, соболем подбитые, и шубки горностаевые по очереди пробует, одежды праздничные да будничные к себе прикидывает и в зеркальце хрустальное смотрится.

Наденет на палец перстенёк с адамантом величины невиданной и любуется, как он на солнышке играет, переливается. А после бусы сапфировые или жемчуга бурмицкие к шейке прикладывает.

Девушка сенная полно блюдо яств заморских занесла и, глаз не поднимая, на стол поставила.

Чуть не сто нарядов, драгоценными каменьями расшитых, Людмилка перемерила. Умаялась, фруктом незнакомым пахучим закусила, легла полежать на широкой кровати с балдахином кружавчатым, в перинах атласных утонула.

После встала, вышла в садочек пройтись, надоело ей в горнице сидеть. Смотрит Людмилка на акации, пушистыми мохнатками покрытые, нюхает цветики доселе невиданные. Ах, что за жизнь у царевны распрекрасная, думает. И как можно от такой красоты бежать, лучшего искать.

А в ту пору Змей Горыныч поблизу пошаливал. Повадился он девушек, боярских али купеческих кровей, воровать. Налетит на богатый двор, выберет самую ладную да пригожую, и в жилище своё змеиное волокёт.

Во дворце его полны комнаты девушек-невольниц. Специальный служитель обучает их танцевать ладно да петь складно, чтобы взор и слух Горыныча услаждать — очень он пляски и песни людские любил.

Был у Горыныча дружок — вещий ворон Яша. Накануне нагадал он Горынычу, что есть на свете такая девица, дочь царя Казимира — упрямица редкая. Не сможет никаким путём Горыныч её к танцам принудить, намучается с девушкой.

— Спорим на что хошь! — Горыныч ревёт. — Любого человечка смогу заставить делать по-моему! Эка невидаль — дочка царская!

И огнём для пущей важности из пасти полыхает.

Побился Горыныч об заклад с вороном, что поймает и приручит Ядвигу Казимировну.

На другой день отправился он в царство Казимира. К дворцу подлетает, видит — выходит из терема барышня в богатом одеянии. А как подошла она малину рвать, налетел вихрем и похитил девушку. Не знал змей, что то не Ядвига-царевна, а Людмилка в чужом платье по садочку царскому прогуливается.

Увидали тень Горыныча мамки-няньки, да поздно, только платье девичье мимо глаз промелькнуло. Побежали, царю доложили — дочку де твою чудище летающее унесло!

Народ об том событии быстро прознал, и до площади, где Ядвига гуляла, слух докатился. Поняла она, что Людмилка вместо неё в плен к Горынычу попала.

Тут же на ярмарке приглядела она себе конька статного, самого дорогого, снаряжение богатырское прикупила да меч булатный, и спасать Людмилку отправилась.

Долго ли коротко ли, приезжает Ядвига в царство Горыныча. У ворот его змеи прикованы, на медных цепях сидят — шипят, в дом не пускают. Размахнулась Ядвига и отсекла с наскоку Аспидам головы.

Самого Горыныча дома не было. Прошла царевна по комнатам, видит, девушки со всего света там в плену томятся. Ядвиге они на Горыныча жалуются, домой просятся. Среди них и Людмилка — навстречу она выскочила, узнала Ядвигу в мужеском облачении, обрадовалась, прощенья просит.

— Прости, что наряды твои без спросу брала, перстни-ожерелья примеряла. Бог меня за то и наказал.

— Невелик грех, побрякушками баловаться, — Ядвига отвечает. — Я больше пред тобой виновата, что игру эту затеяла — попала ты из-за меня к чудищу в плен. Давай лучше вместе думать, как нам поганого одолеть.

Отвечает Людмилка.

— Когда Змей Горыныч улетал, приметила я, что он к кувшину подходил, что слева от ворот стоит. Еле тащился спросонья, а как из кувшина попил — сил у него прибавилось, умчался быстрее ветра.

— Верно, верно, — девушки кивают. — Есть у ворот два кувшина. Тот, что слева — с живой водой. Из него Змей Горыныч по утрам пьёт, силы набирается, поэтому и победить его никто не может. А тот, что справа — с мёртвой водой.

Подошла Ядвига, проверила. Брызнула из правого кувшина на птичку, что мимо летела. Упала птичка замертво.