Мужчина наконец-то стряхнул с себя оцепенение.

– Я сильный, – повторил он и посмотрел на свою возлюбленную. – Это все ради тебя.

Они страстно поцеловались. При этом пистолет снова оказался возле его головы.

– Я так тебя люблю, и ты мне так дорог, – тихим голосом произнесла Эллен, и в ее голосе была столь искренняя любовь, что у Лени по спине пробежали мурашки. – А теперь убей девчонку.

Она указала на Лени. Мужчина попытался взять у нее пистолет, но Эллен покачала головой.

– Нет, собственными руками. Руками, которыми ты касаешься и ласкаешь меня. Руками, которыми доставляешь мне столько наслаждения. Ты же сделаешь это ради меня?

Они снова поцеловались, и мужчина повернулся к Лени.

Наконец-то она его увидела.

И не поверила своим глазам.

– Прости, милая…

Окна были слишком узкими, чтобы пролезть внутрь, а дверь – слишком массивной, чтобы вышибить плечом или прострелить замок. Ничего не оставалось, кроме как дожидаться подкрепления. А когда прозвучал выстрел, Йенс понял, что ждать нельзя.

Поэтому он включил заднюю передачу и утопил педаль газа в пол. В кормовой части, где к массивной балке крепился фаркоп, Красная Леди была крепче всего. Там повреждения должны быть минимальными.

И все-таки она пострадает!

Йенс вцепился в руль и приготовился к удару. Он не отпускал педаль газа вплоть до столкновения, так что удар получился сокрушительным. Комиссара впечатало в спинку сиденья, после чего отбросило на руль.

Морщась от боли в шее, Йенс выбрался из кабины. Красная Леди стояла кормой к входу в магазин. Дверь была выбита, а с ней и часть кирпичной стены.

«За это меня снова прозовут Грязным Гарри», – подумал Йенс.

Плевать, у него не было выбора.

Он достал пистолет, и впервые за долгое время его тяжесть не вызвала у него отторжения. Протиснувшись между пикапом и выступом стены, комиссар обошел сорванную с петель и разбитую дверь и оказался в торговом зале.

Над полками с вином еще горел тусклый свет, но по углам царил мрак. Противник мог напасть откуда угодно, и Йенс двигался осторожно, непрерывно осматриваясь.

Несомненно, обитатели дома слышали удар.

Они знали, что он здесь.

Сопротивление не имело смысла – он был намного сильнее.

Лени пиналась, била руками, плевалась и кричала, но это никак ей не помогло. Точными, увесистыми ударами он загнал ее в угол камеры, отрезав все пути к бегству. Лени была оглушена и едва держалась на ногах. Из носа и разбитых губ текла кровь.

Эллен Лион стояла у входа в камеру и подбадривала своего возлюбленного. Выкрикивала советы, как тренер своему подопечному, и радовалась каждому меткому удару.

Как это ни странно, но Лени прониклась жалостью к этому человеку. Она чувствовала его нерешительность и нежелание делать то, к чему его принуждали. Настоящая злодейка стояла у входа в камеру, а перед Лени была всего лишь ее марионетка.

Следующий удар пришелся в живот. Лени задохнулась и осела на пол. Он оказался над ней, сел ей на живот, придавив своим весом, и его пальцы сомкнулись на ее шее. Он душил Лени, глядя ей в глаза, как того требовала Эллен Лион.

– Ты должен смотреть на нее, слышишь? Смотри, как жизнь покидает ее тело, только так ты станешь сильнее.

В этот момент стены сотряслись от страшного грохота.

Он разжал пальцы и, по-прежнему сидя верхом на Лени, повернул голову к своей возлюбленной.

– Что это?

– Не знаю… – Эллен Лион смотрела в потолок.

Лени закашлялась, хватая ртом воздух.

– Это где-то наверху.

– Полиция! – воскликнул мужчина. – Так я и знал… – В его голосе вновь зазвучали панические нотки.

– Закончи начатое! – крикнула на него Эллен Лион. – Потом мы скроемся. Но нельзя оставлять свидетелей.

Мгновение он медлил в нерешительности, затем его пальцы вновь сомкнулись вокруг ее шеи.

– Ну, давай уже. Быстрее! – крикнула Эллен Лион.

Это было последнее, что услышала Лени.

Измученный и усталый, он оставил бездыханное тело и повернулся к возлюбленной.

Почему она целится в него из пистолета?

– Что… что ты делаешь?

Любимая нежно улыбнулась.

– Есть лишь один способ навечно остаться вместе, – сказала она и спустила курок.