Возможно, все дело в желании быть в стае, быть в социуме. В древние времена человеку грозила гибель, если племя отказывалось от него по каким-то причинам: старость, ранение на охоте, тяжелый и конфликтный характер, особенность внешности или характера… В одиночку было почти невозможно выжить в суровом и жестоком мире. На уровне ДНК в нас до сих пор сидит страх быть изгоем. Даже в XXI веке боязнь быть выкинутым на обочину социума может натворить дел.

Амалия стала использовать помаду только после двух с половиной лет терапии. Красная до сих пор под запретом. Будучи необыкновенно красивой девушкой, а потом женщиной, Амалия настолько глубоко пострадала от внешних нападок и внутренней рефлексии по этому поводу, что позволила себе прийти к аннигиляции собственного «я». К убийству собственных чувств и эмоций. Обратная дорога заняла долгие годы. Амалия до сих пор возвращается к себе самой.

«Джейн! Имя какое-то дурацкое…» – подумала я, разглядывая себя в зеркало. Новенькая школьная форма отлично смотрелась на хрупкой фигуре. Юбка сразу и в клетку, и в складку получила мой личный зачет. Довольная, я покрутилась и показала отражению язык.

Джейн я стала недавно, после переезда в Бостон. Вообще-то я Жанна. Родители никак не могли уговорить меня ехать в Америку. Мне 15 лет, в Астане остались друзья и Гриша, мой самый лучший друг. Он по-настоящему плакал, когда мы в последний раз виделись в парке. Все твердил, что мальчишки не плачут, но я-то видела, что слезы, которые он еле сдерживал, нет-нет да скатятся по щеке.

Я бы ни за что не уехала из родного города, но папа получил назначение в министерстве. Он птица подневольная, к тому же работа требует, чтобы семья находилась рядом. Нам пришлось ехать с ним. Мама целый месяц приходила ко мне перед сном и вместо сказок убеждала, что там нам тоже будет хорошо, что я отлично говорю по-английски, что меня уже приняли в элитную школу, что у меня появятся новые друзья и классная школьная форма.

Про форму мама не соврала – она сидела как влитая. А вот насчет друзей… Когда я смотрела сериалы про американских подростков, то не думала, что все это правда. Да они иногда просто слетают с катушек! Дикие какие-то. В нашей школе мы никогда не курили, нам было запрещено приносить алкоголь. Здесь же никаких тормозов: после уроков под лестницей половина класса «элитной» школы распивает спиртное. Я не понимаю такого… и стараюсь держаться обособленно. Правда, это не всегда получается.

Мой одноклассник Рассел, кажется, заприметил меня с первого дня. Он подсел ко мне за парту, даже не поздоровавшись. «Вот это сосед. Да не простой, а золотой!» – сразу пронеслось в голове. Рассел был звездой школы, знаменитый своими выходками. Сын состоятельных родителей, он не собирался даже делать вид, что учится, а приходил в школу кого-нибудь зацепить или отмочить идиотский поступок дня.

Мне не понравилось, что он сел рядом, но я решила промолчать. Краем глаза я разглядела разноцветные дреды и яркие татуировки и явственно слышала музыку, которая наяривала у него в наушниках. Он начал покачиваться в такт дикому рэпу и зачем-то снимать креативнейшие селфи с высунутым языком. Я попыталась одернуть его, но он тупо уставился на меня – это не предвещало ничего хорошего. Парень ткнул на кнопку в смартфоне, чтобы выйти в эфир, и крепко обложил меня каким-то ругательством на сленге. Я ничего не поняла, зато его аудитория точно пришла в восторг.

Убийство в новой школе в первый же день не входило в мои планы. Но усталость и нервяк навалились – мне было некомфортно и тоскливо. В прямой конфликт вступать совсем не хотелось: в общем, я не дала тогда отпор.

С того дня Рассел задирал меня при любом случае. Не скажу, что он обижал или хотел как-то унизить, но всем видом показывал, что здесь своя стая, а он их вожак. Если я хочу жить без проблем, то надо стать «хорошей девочкой», то есть пить и курить со всеми за компанию.

Несколько месяцев я терпела насмешки и шуточки одноклассников, которые называли меня монашкой, но все равно твердо стояла на своем. А однажды сдалась.

Мы подружились с Амандой, классной девчонкой. Мне она сначала показалась жуткой оторвой. Поговаривали, что в прошлом году она встречалась с Расселом, но тот ее достал так, что подруга при всех назвала его идиотом и облила горячим кофе.

– Да, все так и было! – Девушка забралась на невысокую ветку огромного дерева и покачивала ногами в модных кроссовках. После уроков мы частенько зависали в укромном уголке во дворе школы, подальше от взглядов учителей.

Аманда достала вейп и затянулась. В воздухе повис отталкивающий сладковатый аромат.

– Попробуй, – Аманда протянула мне маленькую пластиковую коробочку.

– Ты что, я не курю! – я замотала головой.

– Да никто не заметит, никакого запаха…

– Мне не хочется.

– Боишься, что предки спалят? Я тебя не сдам.

– Нет…

– Тогда затянись! Слабо?

Нехотя я поддалась напору подружки. Вдохнула разок. Ничего. Только закашлялась. Внезапно передо мной возникла мисс Хадсон, злая и жестокая надзирательница. Аманда куда-то испарилась, меня же застали с поличным: в моих руках был вейп. Я оказалась в кабинете директора. Звонок родителям, разборки, доска позора? Отнюдь нет.

Конец ознакомительного фрагмента.