– Ну что же ты молчишь? – уже едва ли не плача клянчила прекрасная девушка напротив. По ее влажным глазам я видел, что она тоже что-то вспомнила обо мне или о нас.

Когда-то нас с Серпен связывали платонические отношения, меня необъяснимо стало тянуть к этой девушке в один момент, но то была не любовь, а неконтролируемая сжигающая мою черную душу страсть, жажда женского королевского тела. Обрывки воспоминаний нашей близости врывались в мой раскаленный мозг острыми толстыми иглами, безжалостно впиваясь в церебрум. В тот момент я решил, что именно поэтому меня так сильно влекло к Алоли… ведь внутри нее сидела та, которую я так сильно желал. Но что-то продолжало чесаться между ребер. Ощущение необъяснимого тревожного предчувствия, обычно его испытываешь, когда слышишь набат колокола, который даже в светлый праздник заставляет вздрогнуть и покрыться гусиной кожей снаружи и изнутри.

– Алоли… любимая… – раздалось позади, и мы все обернулись на бегущего по тончайшему шерстяному красному ковру длинноволосого принца в кроваво-красном одеянии. Он упал перед изумленной девушкой на одно колено и начал лобызать ее руки.

– Идем, Гор, ты исполнил задуманное, и тебя ждет новая цель – Владыка взял меня под локоть и повел в сторону своего кабинета под пристальным взглядом строптивой красотки, которую уже крепко прижимал к себе ее жених – Алим.

Алим и Алоли, – какое прекрасное сочетание букв! – меня заколотило от ревности и неудержимого желания зарезать кого-нибудь. А я ведь даже с ней не попрощался, – отдав приказ Туману уводить людей в Сады набираться сил и праздновать наши великие подвиги, я направился вслед за следующей жертвой.

Мы вошли в поистине царскую гостиную, в более современном стиле нежели весь остальной дворец. Велюровые диваны с сотнями разноцветных подушек, множество комнатных растений высотой в человеческий рост, но по-прежнему кажущиеся небольшими на фоне трехметровых потолков с панорамными окнами и темно-бордовыми бархатными шторами от потолка до пола с золотой бахромой, персидские ковры, вензеля и плафоны чистого золота, все убранство королевских покоев просто вопили о немыслимом богатстве их хозяина.

Конец ознакомительного фрагмента.