Вечером того же дня в дверь постучали в дверь, пришел отец Григорий.

– Валя, слышал, у тебя беда. Принес вот, жена приготовила, картошка – моркошка, тебе нужно поесть, давай, давай!

Немного подкрепившись, Валя рассказала о молитве за сына. Что ощутила ответ, который так и не исполнился – будто бы сын вылечится, и они заживут лучше, чем раньше.

Отец Григорий слушал и готовил чай:

– У врача душ и телес свои пути. Жизнь дана человеку для поиска Его, для обретения благодати и внутреннего мира. Поиск этот должен увенчаться успехом. А если сам человек не умеет искать, Христос сформирует обстоятельства, в которых душа сделается лучше!

Что лучше для Сашки, он сам поймет, а ты должна осмыслить, наша земная жизнь – это только этап, этап подготовки к настоящей жизни – вечной, она будет намного полнее, чем, теперешняя. Не волнуйся дорогая, раз в молитве услышала, что будет хорошо, то оно так и исполнится. В этой ли жизни будет или там, – отец Григорий посмотрел на небо, – мы не знаем!

Валя неторопливо возвращалась с кладбища. В черном платке с кисточками на концах, в серой кофте и такой же черной, как крыло кладбищенского ворона, юбке. У нее отняли место под номером тринадцать, где раскинула зеленый водопад зеленых ветвей стройная береза, теперь там, рядом с любимым мужем лежал ее сын – Сашка.

Валя ясно чувствовала сердцем – Спаситель с ней, не оставит ее. Но понять Его действия она сейчас не могла.

Дома, встав на колени у икон, перебирая в молитвослове страницы, нашла Акафист святой блаженной Валентине. Негромко стала произносить слова вслух и понемногу на сердце стало теплеть:

– Радуйся, жены непраздныя от греха спасающая.

– Радуйся, младенцев во чреве матернем сохраняющая.

К окончанию молитв, Валя четко знала, что делать и куда идти, к кому обратиться и что сказать. Мысли сияли девственной чистотой как кристалл, блистающий на ярком солнце. Намерение послужить Создателю заполнило всю грудь.

Купила билет в областной центр, села в электричку. Торопилась к ранней литургии в полумраке улиц. Входила в огромный белый храм. Встать нужно у подсвечника и ждать!

За спиной появилась девушка. У нее много скорбей и испытаний в жизни. Бог ее любит! Ведь она усыновила двух брошенных малышей. Скромная, не знает как она велика и значима в глазах Господа. Плавно текут ее мысли о Христе. Нужно поддержать ее, не дать уйти в другую, неверную сторону. Все мы во грехе, каждый в своем, у этой девушки тоже есть за что молить о прощении:

– Он понес твой грех, а ты помогай нести Его крест! – произнесла Валентина Ивановна, обращаясь к девушке.

«Ох и страшно же это, говорить с людьми не своими словами, но Его!»

– Благодать всегда укрепляет перед скорбями! – произнесла Валентина и направилась торопливо к выходу. Кисточки на черном платке развивались позади нее. Мысленно она просила:

– Укрепи ее Господи, дай ощутить благодать в сердце, трудно ей, помоги и спаси!

В километре от храма стоял гул большого города, начинался новый день, новая жизнь!

Младшая сестренка Варя забиралась на длинную скамью под окном, ожидая закат солнца. Девочка ерзала по подоконнику локтями и вглядываясь в даль, сквозь мутное стекло.

За окном просматривался край глубокого серого колодца, вокруг которого бродили курицы, деревянный забор с фигуркой лебедя на трухлявой доске, виднелась пышная береза у дальнего поля. А самое главное, смотрела она на пыльную дорожку, уходящую за пригорок, по которой летом, перед тем как солнце спрячется за холмом, должна была появится движущаяся точка, эта точка и был наш с сестрой папа.

Когда отец переступал порог, я юный Сережка и моя сестра Варя старались обнять его первыми, даже готовились к этому заранее, подражая бегунам – спринтерам, которые в напряжении ожидают выстрела из спортивного пистолета.

Благоухание одежды отца, обдавало нас горечью ладана и сладковатым ароматом смолы. Папа для нас был почти как та лесная сосна, к которой мы вместе с сестрой бегали за деревню, отрывая от дерева кусочки смолы и потом долго жевали эту тягучую радость.

Еще у отца был красивый крест, подаренный архиереем за многие годы трудов в церкви. Папа очень ценил эту награду и одевал крест на большие праздники и особо важные встречи. Крест был небольшой, но с позолотой по краям и даже красными камешками в середине. Камни переливались и сияли при свете солнца от чего он казался волшебным. Иногда папа даже давал нам его хорошенько рассмотреть, и мы не могли оторвать от креста взгляд. Он был маленьким чудом, которое запомнилось мне на многие годы жизни.

Мама наша обычно стояла в сторонке с полотенцем или кухонной тряпкой для чугуна и всегда улыбалась, наблюдая за семейной идиллией.

Мой отец был иереем, вторым священником в храме, что в соседнем селе. Каждый день он добирался пешком до церкви Святой Троицы около пяти километров, а иногда, по большим праздникам его подвозили на телеге наши прихожане. Знаю, в том храме отец ощущал себя на своем месте и был рад каждому богослужению, особенно когда служил сам. Помню, как по вечерам он благодарил Вседержителя за святое место, куда был поставлен Его промыслом.